Мы молча обнялись и, кажется, даже оба прослезились, но это продолжалось одно мгновение. А затем стали вспоминать давно минувшие времена, общих знакомых, друзей...
- Ну а как ты живешь, Иван Александрович? Один? Или есть семья, дети, внуки? - засыпал я его вопросами.
Он ответил, что сейчас живет с сыном и внуками, которых сам поднял на ноги, и о другой жизни не помышляет.
- Много ли мне, старику, надо? Я счастлив, что прожил интересную жизнь. А теперь живу воспоминаниями. Но меня интересует все, что происходит вокруг. И хотя я не вижу, но слух у меня преотличный. Впрочем, что же мы тут сидим. Пойдем ко мне в дом.
За чаем мы просидели с Иваном Александровичем часа два, и я понял, что слепота не сломила его. Передо мною был человек, влюбленный в жизнь, человек большой души. Он ни о чем не просил, ни на что не жаловался. Всю свою жизнь он отдал революции, партии, стране, и теперь у него было все, что нужно старому человеку, - дом и заботы близких ему людей.
Побывал я и на родине Степана Просвиркина в селе Русское Добрино, встречался и разговаривал с его женой Анной Акимовной Просвиркиной, с дочерью Марией и сыном Иваном. Инвалид Отечественной войны, солдат Иван Степанович много лет работал бригадиром в родном колхозе "Светлый путь". Ныне комсомольская организация села Русское Добрино носит имя своего прославленного земляка, матроса Степана Просвиркина.
В 1956 году в Евпатории умер командир легендарного бронепоезда "Свобода или смерть!" Андрей Васильевич Полупанов. Он оставил нам волнующий рассказ о своей революционной деятельности. Эта небольшая книжечка была впервые издана в 1939 году Военно-морским издательством и затем неоднократно переиздавалась.
Когда в 1955 году Полупанов готовил новое издание своих воспоминаний, я по его просьбе направил ему кое-какие черновые материалы, которые, по существу, представляют ответы на те вопросы, которые он задавал мне в своих письмах. Но внезапная смерть помешала Полупанову воспользоваться этими материалами. Однако составители сборника решили опубликовать их вместе с документами других лиц в специальном приложении к книге Полупанова.
В этих материалах я рассказал Полупанову о своей встрече с ним и о трагических событиях на станции Дымка. Одновременно я рассказал и о таком эпизоде, о котором не пишу в своих воспоминаниях.
В 1918 году, работая в контрразведке 1-й Революционной армии, я неоднократно приезжал к своей матери Ульяне Павловне в Семенкино. Об этом не могла не знать агентура белогвардейцев. После захвата белогвардейцами и чехословаками Симбирска вражеская контрразведка решила захватить меня во время моего очередного приезда в Семенкино. На разъезде Маклауш была устроена засада, и белогвардейский патруль схватил выпрыгнувшего из поезда человека, приняв его за меня. Пленного пытали, затем заставили вырыть себе могилу и расстреляли. Трудно сказать, были ли уверены палачи, что они расправились действительно с Тимофеевым. Во всяком случае, они теперь могли доложить, что приказ начальства выполнен.
О моей "смерти" быстро узнали во всей округе. Стало известно это и моей матери и сестрам. Мать буквально почернела от горя. А когда белогвардейцы были изгнаны, мать перенесла останки "своего сына" на семенкиское кладбище.
Теперь, когда я бываю на родине, я склоняю голову у могилы того, кто случайно и безвинно погиб. Имя и фамилию этого человека установить не удалось.
Читателя, вероятно, интересует дальнейшая судьба Ани Дедулиной, которой я был обязан жизнью. Помнил о ней и я. Но, находясь в Москве, не мог узнать, где она и что с нею.
Получив новое назначение - в Орловский полк, я выехал в Бугуруслан, где после его освобождения стоял этот полк, входивший в 15-ю Инзенскую дивизию. Выезжая из Сызрани, я получил разрешение заехать в Семенкино, чтобы повидаться с матерью.
Увидев меня, она всплеснула руками, как-то странно посмотрела на меня и с рыданиями припала к моей груди: никак не могла поверить, что это я, ее сын, которого она уже похоронила и который вдруг явился "с того света".
Здесь, в Семенкине, от сестры Полины, которая приехала к матери из села Малая Бугульма погостить, я узнал, что Аня Дедулина искала меня, что она обращалась в Бугульме к помощнику коменданта города Ярославу Гашеку и просила помочь ей в розысках. Но что ей могли там сказать? Затем она работала медсестрой в санитарном поезде Восточного фронта, а весной 1919 года заболела сыпным тифом и умерла...
Примечания
{1} Федор Васильевич Паршин был арестован в июле и расстрелян в сентябре 1918 года. Выдал его провокатор Иванов.
{2} Здесь довольно расплывчато описан дальнейший жизненный путь автора. Пришлось написать небольшую справку о нем.
Обучался в высшей школе воздушной стрельбы и бомбометания в Серпухове. Первый полет совершил летом 1923 года на "Вуазене". В то время в школе уживались почти все типы самолетов, начиная от французского "ньюпора" до четырехмоторных бомбардировщиков "Илья Муромец", были французские "моран-парасоли", новейшие "виккерс-вими" и "де-хевиленды". Командир эскадрильи истребителей, ас гражданской войны Васильченко прилетал на новеньком "мартин-сайде".
В конце лета 1923 г. зам начальника ВВС КА П.И.Бранов предложил Тимофееву стать комиссаром Высшей воздухоплавательной школы. "Украсив нарукавный клапан третьим ромбом в сентябре я отправился в Петроград" - и позже - "Я откровенно рассказал Баранову о том, что в школе я пришелся не ко двору, что чувствую себя не на месте, что воздухоплавание меня не интересует и что по-прежнему моей мечтой остался самолет".
Весной 1924 г. при прохождении медкомиссии у Тимофеева был обнаружен склероз артерий и вместо продолжения учебы в летной школе он с трудом попал в высшую школу летчиков-наблюдателей, однако "нелегально" практиковался в пилотировании. Учеба длилась 1,5 года. Окончил школу с "двумя скромными квадратиками младшего летчика". После окончания школы получил назначение в харьковскую эскадрилью им. Ильича, которая в это время находилась в киевских лагерях (поселок Чоколовка). В это время на вооружении эскадрильи находились желтокрылые "Фоккер Д-11" с собственным названиями: "Юзовский пролетарий", "Незаможник Полтавщини", "Пролетарий Днепропетровска", "Червоний Уманець". На капотах моторов всех самолетов была надпись "Им. Ильича".
Весной 1926 г. Тимофеева вызвал начальник ВВС округа, вручил банковскую доверенность на 1000000 руб. и командировал на юг Украины строить большой аэродром. В начале 1927 г. был получен приказ - в порядке поощрения послать Тимофеева на переучивание из летнабов в летную школу, где через 3 месяца он получил права летчика и был назначен командиром звена в разведэскадрилью в Киев. Командиром разведэскадрильи там был пилот Первой мировой войны.
После Военно-воздушной академии получил под командование авиабригаду на Дальнем Востоке. Вывел ее на первое место в ДВА, но в 1938 году был репрессирован (очевидно, вместе с Блюхером). Через два года выпущен на свободу и назначен начальником авиаучилища.
В начале войны был начальником Оренбургского авиаучилища. В январе 1943 г. назначен заместителем командира дивизии. С февраля 1944 по февраль 1945 командовал 197 ШАД (16 ВА). За это время дивизия получила почетное наименование Демблинской и была награждена орденом Красного Знамени. С февраля 1945 года до конца войны - командир 300 ШАД.
Неоднократно совершал боевые вылеты.
После войны женился на летчице-штурмовике Егоровой А. А. (с 1965 года Герой Советского Союза), служившей прежде в его дивизии (805 ШАП, 197 ШАД). Через пару лет после войны ему предложили авиакорпус на Камчатке. Тимофеев отказался из-за болезни жены и сам ушел в запас по состоянию здоровья (сказывались раны, полученные в гражданскую).
Тимофеевым написаны книги "Штурмовики" и "Товарищи летчики". (М.: Воениздат, 1963.). - OCR.