— А остальные?
— А чего тебе остальные? Профессору тоже… Он ведь какой? Ни разу в жизни пизды не получал! Дай разок ему в рожу, и он тебя всю жизнь бояться будет.
— И мэру тоже, в рожу? А потом что?..
Старик сразу заткнулся, видимо, испугавшись, что наговорил лишнего. Между собой, мужики часто ругали Профессора, называя его дармоедом, гомосеком и педофилом. Обсуждали связь Профессора с Димочкой, но вот про мэра, про его такие же, «особые», отношения с завхозом, уже почти не говорили. Да и вообще…
Нынешний мэр стал мэром посёлка лет десять назад, после того, как прежний мэр покончил с собой при странных обстоятельствах. Новый мэр был крепким управленцем, однако все знали про его «тайную связь» с завхозом. Когда эта сладкая парочка пришла к власти, то они стали сожительствовать открыто. Кое-кому из мужиков стало неприятно и началось даже брожение. Однако, очень скоро, самые ярые критики власти заткнулись: кто-то странным образом утонул, кто-то отравился самогоном, а кто-то и просто исчез.
После таких дел, мэра критиковать перестали, и жизнь в посёлке потекла своим чередом.
«Какая разница, кто с кем спит и кто кому сосёт? — рассуждали близкие к власти мужики и женщины. — Главное, чтобы все сыты, живы и здоровы были…»
Тем более, что были и среди обычных жителей такие же «сладкие парочки». Как между мужчин, так и между женщин…
Однако, нет-нет, да случались эти «вредные гнилые разговорчики», наподобие того, что завёл сейчас Семёныч.
Дорожка от Рыбной фермы к Поселку петляла среди зарослей ржавых камышей и гнилой осоки. Через многочисленные протоки, встречавшиеся по пути, были перекинуты примитивные, но крепкие мостики. То и дело среди камышей торчали сухие почерневшие остовы мертвых деревьев. Как рассказывал в школе Профессор, раньше на месте этих камышовых болот располагались сплошные леса и рощи, а вместо грязных и вонючих проток были настоящие реки и озера с зеркальной гладью, на берегах которых летом отдыхало множество людей. Теперь же, глядя на зловонные болота, в это верилось с большим трудом. Если бы не рассказы других жителей Поселка, то Павлик посчитал бы, что Профессор откровенно врет.
Густо деревья росли только в поселке и его ближайших окрестностях. Вокруг же, на сколько глаз хватало, простирались безрадостные пустоши, заросшие камышом. Одни эти земли называли Болотами, а кое-кто, по старой памяти, Поймой.
Местные жители редко покидали Поселок. Сам же Павлик нигде не был дальше ферм. Он знал только, что где-то к востоку, за болотами лежит большая степь, а на западе стоит Мертвый город.
Город. Судьбы всех жителей были тесно связаны с ним. Но то было раньше, до Большой Беды, которая порвала нити, соединявшие с прошлым. До города было очень близко. Когда-то он стоял на берегу ныне почти исчезнувшей реки, и с фермы хорошо просматривалась его прибрежная часть — большое месиво давным-давно необитаемых домов с пустыми глазницами, в сторону которых старались лишний раз не смотреть, дабы не бередить старые душевные раны.
Сам Павлик смутно помнил свою жизнь до Беды, но иногда, вспоминая детство, помнил большой пожар и свое детство в Поселке. Были также отдельные воспоминания о своей жизни в Городе, но их было так мало, что, часто, вспоминая странные вещи, Павлик не мог себе их объяснить.
— Кстати, дней пять назад, я еще видел двоих на лодке, — подал голос неугомонный Семёныч.
Павлик ничего не сказал и приготовился выслушать очередную порцию малоинтересных старческих выдумок. Тот, между тем, продолжал:
— На байдарке они плыли. Слыхал о такой лодке? Нет? Это такая вытянутая штука. Вот как папироса, а в середине дыра и в ней человек торчит с веслом в руках. У нас на заводе были мальцы-туристы. Они этими делами серьезно увлекались. Ходили на байдарках до самой Астрахани.
Название города мало что сказало Павлику. Из уроков географии, что преподавал им в детстве Профессор, ему было известно, что так назывался большой город на юге, далеко вниз по реке. Но что касается понятия «байдарка», то где-то Павлик уже слышал это название.
— Это как у индейцев лодки? — спросил он.
— Нет. У индейцев другие. Забыл, как они там назывались. А, вспомнил! Вигвамы. Да, вигвамы, — повторил Семёныч. — Только там грести надо одним веслом. А тут на одном весле две лопасти. Понятно?
Павлик промолчал. Старик тоже немного помолчал, что-то обдумывая.
— Так вот. Байдарка легкая ее легко можно переносить и плотину по стороне обойти.