— Так почему же вы, Пётр Кириллович, только сейчас решили идти?
— Понимаешь, Гриша…
Профессор замолчал, собираясь с мыслями. Потом продолжил.
— Это сложный вопрос. Сперва, ведь как было? Спасали свои жизни. В городе ведь разгул бандитизма начался. Мародёры, бандиты, партизаны какие-то. Потом сидели тут, ждали помощи от властей. Затем стали жизнь налаживать, всё время ожидая, что вот-вот придет помощь, появятся спасательные партии, нас всех отсюда заберут, и жизнь пойдет как раньше. Но время шло. Ты ведь знаешь, что мы не одну уже экспедицию отправляли за помощью. И в сам город и дальше, на Дон. Надеялись, ждали, а потом, теряли надежду. Сколько народу так сгинуло! Я ведь, почему не шел тогда? Думал, что буду только под ногами путаться. Так годы и прошли. А вот теперь только я понял, что если сейчас не пойдем, то и никогда уже не уйдем. А не идти, как я уже объяснил, нельзя.
— Ну а если в этом университете никого не будет? — не унимался Гриша.
Павлик порадовался за приятеля. Молодец. Хоть тому тоже на руку, что Профессор уходит, но выясняет что да как. Хотя… Смысл в этой информации был нулевым. Ну что им за дело, куда именно пойдет Профессор?
— У нас нет другого выбора, — с пафосным видом говорил тот. — Я уверен, что сигналы подают именно те, кого мы ждали столько лет. Сейчас они в городе и призывают к себе выживших!
Это ведь все не сразу началось. Все постепенно к войне продвигалось. Общественное мнение там, на Западе, да и у нас.
«Эк куда он загнул, — подумал Павлик. — Ну и мастер же он нагонять тумана. Знает ведь, что для нас, это как китайская грамота».
— Люди ведь многое знали, — продолжал профессор. — Даже сроки назывались. В первую очередь все это писалось в Интернете. Вы ведь и не знаете, что это.
— Я знаю, — почему-то хрипло сказал Гриша.
— Так вот, в Интернете, в блогах, умные люди уже писали, что все этим и кончится. И не все хотели просто ждать. Я и мой брат не могли повлиять на ситуацию, как и многие, но мы тоже не сидели, сложа руки. Готовились, хотя до конца и не верили, что всё это возможно…
Павлик чувствовал себя сложно. С одной стороны эта туманно-малопонятная болтология раздражала, но с другой, профессор своей наивностью умилял до слез. Неужто тот факт, что несколько экспедиций сгинули в неизвестности, его ничему не научил. Да и вообще, зачем эта речь про брата и прочее? Сказал бы просто — уходим за помощью и дело с концом. Нет, надо обязательно многомудрую речь произнести.
Профессор, тем временем, махнул рукой, как бы показывая на болота вокруг поселка.
— И не мы одни были в этой организации. Но так получилось, что во время кризиса я один здесь оказался. Ведь это внезапно началось, когда я решил съездить сюда, в Пойму. Я, наверное, лет с тридцати, каждый год здесь лето проводил. Ну, и когда началось, я хотел в город бежать, но люди оттуда пришли. Рассказали, что там творилось, и я понял, что не надо туда соваться. Вот и застрял здесь…
— А ваш брат?
— В том то и дело, что он в то время перебрался к своему университету. Снимал там квартиру совсем рядом.
— Ну, так, а если там все-таки никого не будет? — не уступал Гриша.
Профессор покачал головой и важно поднял указательный палец.
— Это, Гриша, риск, на который мы должны пойти! В любом случае, еще не ясно, что лучше — головы сложить в городе или тут сидеть и ждать неминуемой смерти от старости.
На эту реплику Гриша ничего не ответил.
«И нужно было ему лезть с этими вопросами? — подумал Павлик о Грише. — Какая ему разница, куда они идут?»
«А если он с ними собрался? — пришла неожиданная мысль. — Так это же еще лучше! Не будет на Дашу заглядываться! Хороший он парень, и скучно без него по вечерам будет, но… Почему, собственно, скучно? У меня Даша под рукой будет, будем с ней вместе все вечера проводить».
Подумав, как могут проходить их уединённые вечера, парень почувствовал сексуальное возбуждение между ног…
Профессор тем временем говорил:
— Уходим завтра. Нечего тянуть. Ну а теперь, лучше вам самим взглянуть, так сказать, на места, где мы все скоро окажемся.
Он приглашающе махнул рукой к карте города, висящей на стене. Димочка и Гриша встали и пошли к карте. Павлик насторожился. Он также встал и подошёл к остальным.
«Что, черт возьми, он имеет в виду! Что значит „все мы скоро окажемся“??? Неужели он имеет в виду, что?..»