Глава 12,
в которой герой внезапно находит цель в жизни
Павлик огляделся. Вдали, в конце тоннеля, никого не видать. В другой стороне, в десятке метров от него на рельсах стоят бойцы, тихо разговаривая.
От нечего делать, Павлик призадумался о собственном положении. Думать об этом не хотелось, ибо слишком тухлым и жалким было его положение.
Однако через минуту в голову полезли такие мысли, что парень сам удивился своему уму.
Главный вопрос, который его волновал — что делать? Но ответить на него можно лишь ответив на другой вопрос: что он, Павлик, сам сейчас хочет?
А хотел он одного — выбраться из этих прохладных и неуютных тоннелей и оказаться вместе с Гришей. Путь товарищ и бросил его тонуть под мостом, но Павлик не чувствовал злости к Грише. Ведь он такой же заложник идиотской ситуации, которую создал идиот Профессор!
Теоретически, товарища ещё можно найти. Но для этого нужно вернуться в «исходную точку» — к Мосту. Павлик ориентировался в городе хорошо. Он сотни раз смотрел на карту и много часов слушал объяснения и рассказы Профессора про город.
Он знал, что через город, параллельно идут две автомагистрали — Первая и Вторая Продольные. Также, почти параллельно им, через весь город тянется железная дорога, начинаясь как раз от района Моста.
Первая Продольная как раз над головой. Тоннели метротрама проходят прямо под ней. Если сейчас, на этой станции, на «Пионерской», выйти наверх, то идя назад по этой Продольной можно легко вернуться к Мосту.
Если же от станции пойти в западном направлении, прочь от бывшей реки Волги, то, не пройдя и километра, наткнёшься на железную дорогу. Идя по ней к северу всё также, дойдёшь до моста.
Если же не идти по железной дороге, а пройти ещё дальше, то опять, менее чем через километр дойдёшь до Второй Продольной, которая, опять же, приведёт к мосту.
Двинувшись прочь из города по железной дороге, можно догнать Гришу. Но это при условии, что он выбрал именно этот путь, а не изменил его из-за дикарей. Но и даже, если Гриша пошёл именно по железной дороге, также есть трудности.
А именно — время, прошедшее с момента их расставания под мостом. Во-первых, вон сколько времени потеряно там, пока бултыхался в воде. А во-вторых, этот путь по тоннелям. Павлик не знал, сколько они тут шли с момента покидания «площади Ленина». Вроде бы тут расстояние километра два, но то если идти по ровной улице. Сейчас же, после этих скаканий по шпалам с тяжёлым грузом за плечами, парню казалось, что они шли не менее двух часов.
«Даже если пуститься в путь прямо сейчас, — размышлял Павлик, — то, пока я доберусь до моста, а там, кое-как, найду и доберусь до выхода из города, Гриша к тому времени уйдёт вперёд километров на двадцать! И, у него кое-какие припасы и вода. А у меня что?»
К тому же, как отсюда выбраться? Вряд ли эти ребята отпустят его в ближайшее время. Подойти к Палычу и проситься у него «уйти» — не вариант. Вряд ли он отпустит.
Парень поморщился, как от зубной боли.
«Нет! — досадливо думал он. — О Грише придётся забыть. Он, к вечеру, уже на Дону будет, окажется в цивилизованных местах, начнёт новую жизнь, а я…»
От жалости к самому себе, на глазах, помимо воли, показались слёзы.
«Кому я нужен? — думал парень, и едва не заплакал. — Ну, допустим, даже тут сбегу я от этих ребят, обдурю их как-нибудь. И что дальше? Ну, доберусь до моста. Допустим ночью. Осторожно проберусь по тому пути, как мы шли, до Большой протоки…»
Плавать парень умел. Научился в детстве. Многие мужики купались в многочисленных прудах среди моря камышей, но руководство посёлка не одобряло этого. Профессор даже проводил среди людей лекции, доказывая, что вода отравлена. При этом, старый дуралей с удовольствием уплетал жареную рыбку, выращенную в прудах на рыбной ферме, которая плавала всё в той же воде…
«В принципе, — думал парень, — через Большую Протоку можно переплыть. Она шириной, может, чуть больше полусотни метров. Поднимусь повыше и переплыву медленно, дрейфуя на спине. А там, ещё одна небольшая протока и можно выйти к причалу, где Кирсан лодочник хранит свои лодки».
«Ну, допустим, — без всякого энтузиазма размышлял парень. — А дальше что? Кому я там нужен? И кто там нужен мне? Да никто!»
Профессор и Димочка — были самыми ненавидимыми, но и близкими. Другие жители посёлка все последние года относились к парню со смесью жалости и брезгливости. Возвращаться туда не хотелось.
Неожиданно память Павлика выдала всего одно слово: