— Объёмы у них, наверное, большие?
— Ещё бы! Они вывозят это дело фурами. Специальные конвои приходят и вывозят.
— И как награбленное через границу провозят?
— У них «крыша» серьёзная. Там всё схвачено. И пограничники, и патрули, и у самих «стахановцев» есть график спутников, чтобы ни они на улицах, ни их машины спутникам не попались. Да и если попадутся, не беда. В пограничных и военных органах у них всё схвачено.
— И сколько таких гадов тут ползает?
— Всех я не знаю. Когда я активно работал, годы назад, одновременно бригады четыре работало в городе.
— Ясно. А вот расскажи мне про людей, которые севернее моста, в окрестностях Мамаева Кургана обитают?
Смотрящий на Захара Павлик заметил, что секунду на лице у того мелькнуло что-то вроде досады. Палыч тоже явно заметил это, поскольку он прищурился и как-то хищно оскалился.
— Понимаете, какое дело, — осторожно сказал пленник. — Живут там ребятишки, но кто они на самом деле, я точно не знаю. И вообще, не знаю людей, кто бы знал всё о них. Моё мнение, что эту банду организовали западники. Либо армия, либо спецслужбы.
— С чего ты это взял?
— А логично же. Собрали банду из отморозков, дабы через них окрестности контролировать, чтобы не было тут жизни. Когда вот это всё началось, то тут ведь куча народу осталась. Многие быстро вымерли, а кое-кто неплохо закрепился. Небольшие общины остались и стали вести, так сказать, натуральное хозяйство. Но через год от них и следа не осталось. Я не знаю точно, но подозреваю, что им помогли ласты склеить.
Кроме того, не так давно, были «стахановцы», которыми руководил Миша Молдованин. Скользкий тип, опытный, но жадный сильно. Он в Дзержинском районе работал. Когда он полез в район «Семь Ветров», а вы знаете, что это настоящий Клондайк — огромный массив из многоэтажек, там работать, не переработать. Но помните ведь, что восточная часть этого района к самому Мамаеву кургану выходит?
Мишу предупреждали — не лезь туда, но он же самый умный. Четыре года назад это было. Как он на связь перестал выходить, то у меня контракт был, метнуться к нему, узнать, что там с ним?
— И что с ним?
— Кто-то их вырезал. На месте лагеря я там много крови увидел, стрелянные гильзы были, но ни одного трупа не нашёл. Унесли. Но кто это — фиг его знает. Но я почти не сомневаюсь, что это ребята с Мамаева кургана поработали.
— Ты их видел?
— Видел. Издалека, конечно. Негры там, настоящие. Говорят, что и русские среди них есть, загоревшие очень. У всех на мордах и телах какие-то полосы. Натуральные папуасы.
Павлика опять передёрнуло. Этот мужик, и правда, видел дикарей.
— Ну и ещё, все, кто с городом связан, уверены, что это именно они разрушили памятник Родина-мать. Возможно по указке западных хозяев. Взорвали, а потом из пушки или ещё как, добили. Все тут даже не сомневаются, что это их работа. Вот такие вот факты. Ещё кое-что про них знаю, но это уже из разряда болтовни, которую не проверишь.
— Расскажи вкратце, — попросил Палыч.
— Говорят, что они только в окрестностях Мамаева кургана лютуют. А городе людей и не трогают. Я знал нескольких ходоков, которые рассказывали, что пересекались с этими неграми в других районах. Наткнулись случайно, просто поболтали и мирно разошлись. Не знаю, может правда, а может и насвистели. Также болтают, что они там, в Зале памяти, какие-то ритуалы бесовские проводят. Там же факел большой, вот якобы до сих пор там огонь горит. Хотя, это бред, конечно, откуда у них столько газа? Хотя… Может они и дровами зажигают на время. Но это, опять же, неподтверждённая инфа.
— Понятно, — кивнул Палыч. — А расскажи мне, Захар, про университет.
— Про который?
— Который ВолГУ.
— Что именно вас интересует?
— Кто там, что там?
— Я был там пять лет назад, когда на Горную поляну ходил. Там ведь наверху, на холме — Кардиоцентр и Перинатальный центр. А Университет пониже. Я туда заглянул во все эти здания — всё заброшено. Видно, что там изредка, возможно, кто-то жил давно, следы от костров на полу, часть зданий горелые. Но всё заброшено.