— Во-первых, не вдвоем, а втроем. Я тоже человек, а не мебель, — сказала Сесилия.
— Ну уж это само собой, — улыбнулся Педро.
Мы замолкли, ненадолго задумавшись. Нарушил молчание Педро.
— Знаешь, Алипио, а ведь поначалу мне казалось, что этот парень, хирург, горы своротить готов. Потому меня так удивило, когда он изменил курс сразу на сто восемьдесят градусов. Как по-твоему, в чем тут дело?
— Возможно, я заблуждаюсь, но мне кажется, что он переменился после того, как оперировал вместе с Баркесом и Перой. Но это не все. Понятно, что рассуждать надо, исходя из главного: Пера и Рамос — люди с реакционными, индивидуалистическими взглядами. Кроме того, есть и еще один важный фактор. Тебе-то об этом говорить не надо, ты сам знаешь, что большинство врачей, оканчивающих университет, ничего не смыслят в медицине. Они много занимались теорией, а практики у них почти не было. Закончить университет с хорошей подготовкой возможно либо попав в число двадцати-тридцати лучших студентов, которые последние два года учебы проводят в интернатуре базовых больниц Калисто Гарсия или Мерседес и там получают эту подготовку, либо — а так поступают очень немногие — с большим трудом, всеми правдами и неправдами устроиться на работу по специальности, завязать хорошие отношения с каким-нибудь профессором и учиться у него самостоятельно; я пошел по первому пути, ты — по второму. Рамос не воспользовался ни той, ни другой возможностью, и поэтому он еще не хирург, ему только предстоит стать им в будущем, а сейчас он нашел себе учителя здесь, в Баракоа, в лице доктора Баркеса.
— Похоже, что ты прав. Так оно и есть, наверное.
— Это очень усложняет ситуацию, — подала голос Сесилия. — Ведь он ни за что не захочет портить отношения с Баркесом.
— Ладно, утро вечера мудренее. Я пошел спать, — сказал Педро.
Мы распрощались и отправились отдыхать. Небо было затянуто тучами, море свирепо билось о набережную.
Теперь в больнице стало гораздо чище, в коридорах пахнет дезодорантом.
Приходил электрик, починил инкубаторы и кислородные баллоны. Они не работали из-за ерунды: перегорел предохранитель или какая-то незначительная деталь вышла из строя. Мы попросили его также проверить остальное электрическое оборудование — стиральные машины, центрифугу в лаборатории, словом, все.
Кроме ортопеда и лаборантки, я просил всех врачей помочь мне разобраться в ситуации с медикаментами, но, как мы и предполагали, под разными предлогами они уклонились. В конце концов нам с Педро пришлось отправиться на пристань и в контору грузовых перевозок. Положение складывалось тяжелое. Грузы начнут поступать недели через две, то есть через несколько дней после того, как при нынешнем расходе у нас кончатся лекарства.
«ПРОШУ УСКОРИТЬ ПОСТАВКИ ПО ОРДЕРАМ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ МЕДИКАМЕНТОВ, ИБО ПРИ ТЕПЕРЕШНИХ РАЗМЕРАХ ПОТРЕБЛЕНИЯ НАЛИЧНЫЕ ЛЕКАРСТВА КОНЧАТСЯ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ».
Эту радиограмму я отправил в Управление здравоохранения в Сантьяго-де-Куба, министру, заместителю министра и генеральному директору клинической службы.
Назавтра я снова отправил радиограмму: «ПРОСЬБА НЕМЕДЛЕННО ПОСТАВИТЬ В ИЗВЕСТНОСТЬ О ПРИНЯТОМ РЕШЕНИИ ОТНОСИТЕЛЬНО НЕДОСТАЮЩИХ МЕДИКАМЕНТОВ ПО ПРОСРОЧЕННЫМ ЗАЯВКАМ. ЗАЯВКИ ПРИЛАГАЮТСЯ ПОВТОРНО».
На третий день мы заказали междугородный разговор с доктором Оскаром Фернандесом Меллем, который, правда, не имел прямого отношения к нашему вопросу, так как был президентом национального медицинского колледжа. Он нас выслушал, записал все данные и обещал срочно предпринять что-нибудь в министерстве.
Из-за возможных политических осложнений мы оказались в очень трудной ситуации. Обязательно найдется контрреволюционер или просто злопыхатель, который скажет: «Не успели революционеры прийти в больницу, как сразу же кончились лекарства».
Этого надо было избежать во что бы то ни стало. Однако ситуация, в которой мы оказались, была не просто напряженной и сложной для нас, в ней сконцентрировался целый комплекс проблем, характерных для развивающихся стран, таких, как, например, Куба. Приехали восемь новых врачей, больница на 100 коек, которая прежде работала в четверть нагрузки, развернулась… Прекрасно, не правда ли? Но где взять лекарства? Чем кормить больных, которых стало больше? А белье, а средний медперсонал, который будет делать рентген и анализы, назначенные новыми врачами? То же самое происходит в школах. Кроме учителей, нужны еще здание, парты, карандаши, тетради, доски. Одна удовлетворенная потребность рождает десятки новых.