Что тут скажешь! Как бы то ни было, я его осмотрел и назначил общее обследование. И пока не закрылась за ним дверь он все смотрел на меня как на какое-то редкое животное, а мне было и смешно, и грустно.
Потом я узнал, что из некоторых здешних отдаленных и заброшенных селений поездка в город так длинна, трудна и дорога, что есть люди, никогда тут не бывавшие. Обычно в город едет глава семейства, а если он стар или немощен, то старший сын. Женщины, молодежь и дети пускаются в этот путь только в случае серьезной болезни или еще каких-нибудь из ряда вон выходящих обстоятельств.
Я обедал, когда мне сказали, что прибыл грузовик со скамейками для приемного покоя. Приятное известие. Я никак не ожидал, что они будут готовы так быстро. Придя в приемный покой, я застал там ортопеда и других сотрудников больницы, которые уже начали расставлять скамейки, а рабочие, что их привезли, уже уехали. Скамейки были простые, но добротные и красивые. Теперь надо добыть эмалевой краски получше и покрасить, так они дольше прослужат. Больные сразу же расселись. А ортопед наш — совсем мальчишка! — тоже уселся на скамейку и заявил, что надо опробовать новое приобретение.
На пересечении шоссе и дороги, которая ведет в больницу, стоит домишко, принадлежащий некой Панче. Эта сеньора, лет сорока пяти, ведет самую разнообразную торговлю: продает спиртное, пиво, прохладительные напитки, приготовленные ею же самой сладости из кокосовых орехов, бананов и какао. Но готовит она не только сладкое, продает еще свою стряпню в другие лавки либо кормит желающих в собственной столовой. Ее клиенты — больные, их родственники и знакомые. Да и персонал больницы ходит к ней обедать, когда в больничной столовой обед невкусный. Сегодня ортопед и педиатр пригласили меня пообедать у Панчи. Еда простая, но приготовлена хорошо.
Вечером я позвонил в ИНРА, чтобы поговорить с Чайном или Клинтоном, но мне сказали, что их нет в Баракоа, по-видимому, в Моа назрел серьезный конфликт с американцами из «Бэй майнинг компани». Рано или поздно это должно было произойти, так как янки вовсе не отказались от мысли по-прежнему эксплуатировать Кубу. И дело, вероятно, серьезное, раз оба руководителя ИНРА отправились в Моа.
Было уже довольно поздно, я заканчивал осматривать больную, когда в кабинет вошла медсестра Мария.
— Вас к телефону, доктор. По-моему, междугородная…
Ну вот, бомба и взорвалась, думал я, направляясь в контору, где стоял единственный на всю больницу телефон.
— Алло… алло… Это доктор Алипио Родригес?
— Да, я.
— Подождите, пожалуйста, минутку, с вами будет говорить Гавана, министерство здравоохранения. Пожалуйста, подождите минутку…
Несколько секунд в трубке слышался только треск, и наконец другой женский голос проговорил:
— Это доктор Алипио Родригес из больницы Баракоа?
— Да-да, я у телефона, говорите.
— Подождите минутку, доктор, с вами будет говорить доктор Эрнандес Галан, генеральный директор больничной службы…
— Да-да, я жду.
Прошло еще несколько секунд, и на этот раз в трубке зарокотал мужской голос:
— Доктор Алипио Родригес?
— Да, я слушаю.
— С вами говорит доктор Эрнандес Галан, генеральный директор…
— Да-да, я слушаю.
— Я звоню вам, потому что до нас дошли сведения, что ИНРА вмешался в управление больницей и вы сместили доктора Баркеса с поста директора. Вы меня слышите?
— Да, я вас слышу, но дело в том, что ИНРА не вмешивался в управление больницей. Просто доктор Баркес относился к своим обязанностям в высшей степени халатно и безответственно, и потому было решение его уволить, так как он отказался пересмотреть свою позицию. Может быть, до вас дошли также сведения о том, что с октября прошлого года в Баракоа не поступают лекарства и сыворотки?
— Этот вопрос сейчас решается, но министерство не может допустить, чтобы без нашего ведома смещали директоров.
— Мы направили в министерство подробную докладную, в которой изложили все причины.
— Докладная ваша еще не дошла, — сказал доктор Галан раздраженно.
— Что поделать, доктор, такое уж это богом забытое место, ни до вас наша докладная не дошла, ни до нас ваши медикаменты. — От возмущения во мне все кипело.
— Не надо так, мы в курсе ваших дел. А вам следует вновь предоставить управление больницей доктору Баркесу.
— Ни в коем случае! Вы понимаете, что говорите?! Неужели не ясно, что Революция значит куда больше, чем министерство? К тому же вам следовало бы знать, что о министерстве здесь до сих пор понятия не имеют, если судить по безобразному состоянию дел в больнице!