Лусиано уже не кричал, а только цедил сквозь зубы что-то невнятное. Он уставился в одну точку, и глаза его зажглись сильней обычного.
— Оставь меня! — вяло проговорил он, когда мужчина попытался его успокоить.
И пошел куда глаза глядят, горели голова и грудь, руки и ноги дрожали, а мозг сверлила одна мысль — убить негодяя! Сначала он хотел зайти домой за мачете, но понимал, что жена не выпустит его с оружием, и брел, сам не зная куда.
Солнце садилось. Красноватые отблески вспыхивали на черных тучах с белесыми краями. Внезапно Лусиано остановился. Перед ним было русло высохшей речки, полное огромных камней, а чуть подальше — дом, где жил Элпидио Матос. Через несколько минут совсем стемнеет.
— Ты врешь, ты врешь! — вопил Элпидио, кидаясь на своего лучшего друга.
— Успокойся, Элпидио! — просил его Паусидес, сдерживая обезумевшего парня. К счастью, он был выше и сильнее Элпидио. — Ведь я же тебе друг!
— Хорош друг, если говорит такое о семье девушки, которую я люблю! — кричал Элпидио, замахиваясь на Паусидеса.
— Ничего такого я не говорю! Я просто сказал, что отец у нее какой-то странный, и все.
Вдруг Паусидес застыл, глядя вниз, на русло высохшей речки. Они стояли на склоне холма, в нескольких метрах от дома Элпидио.
Элпидио заметил, как изменилось лицо приятеля, и быстро обернулся. Внизу, широко расставив ноги, стоял Лусиано Вальдес. Его расстегнутую рубашку трепал ветер, глаза горели как уголья. Элпидио смотрел на него с нескрываемой ненавистью.
— Эй, парень! Нам надо поговорить! — крикнул Лусиано.
— Не ходи, Элпидио! — Паусидес пытался удержать друга.
— Иду, Лусиано, иду!
И Элпидио стал медленно спускаться по каменистому склону. Он не знал, что имел в виду Паусидес, но чувствовал, что ненавидит Лусиано больше прежнего. Лусиано не только хотел помешать их с Марией Эухенией счастью, в глазах Элпидио он был чудовищем, которое только смерти и заслуживает.
— Чудесная песня! — воскликнула Сесилия, когда отзвучали последние аккорды.
— Вот спасибо, Сеси! Ты всегда меня хвалишь! — Кайамба улыбнулся. — Неплохая песенка, но надо еще кое-что доделать…
— Скажи-ка, Кайамба, — перебил его Педро, закуривая огромную сигару, — это твоя песня или Бетанкура?
Кайамба открыл рот, но не успел произнести ни звука, как в боковую дверь заколотили и чей-то голос крикнул:
— Доктор Алипио! Срочно! Доктор Алипио!
«Что-то случилось», — подумал я, идя к двери, и, открыв, увидел одного из шоферов ИНРА.
— Вас срочно вызывают по радио, доктор! Кажется, из Гран-Тьерры. Садитесь, я вас отвезу!
Они дрались варварски — так уж здесь принято. Каждый схватил по камню, и, озверев, они колотили друг друга, пока кровь не окрасила белое ложе реки. Паусидес в ужасе замер, стоя над ущельем, и, только через несколько секунд опомнившись, бросился за помощью. Он знал, что разнять их не так-то просто.
Когда около восьми вечера врачи в Гран-Тьерре услышали крики и плач и увидели, как в приемную крестьяне вносят кого-то, они сразу поняли — произошло что-то серьезное. Несчастный случай или драка. Перестрелки, поножовщина, зверские избиения не редкость в этих краях.
Оба пострадавших были залиты кровью с головы до ног. Одного из них, светлого мулата в возрасте, но крепкого, несли несколько человек. На стол его опустили, как куль с мякиной. Он был без сознания, из правого уха сочилась кровь. Второго раненого, молодого парня лет двадцати двух, сопровождали два солдата — он был арестован. Левая половина лица у него была чудовищно изуродована многочисленными ранами и ушибами. На голове зияли две раны, из которых кровь так и хлестала. Пожалуй, его тоже следовало бы нести на носилках. За дверью причитали и плакали женщины.
Эрнан Салас, имевший некоторый опыт в нейрохирургии, осторожно осмотрел того, что был без сознания.
— Видимо, перелом основания черепа, — сообщил он врачам. — Надо срочно везти его в Баракоа, в больницу.
— Я предупрежу по радио! — крикнул Кабрера. — Бегу к передатчику!
— ИНРА, Гран-Тьерра, ИНРА, Гран-Тьерра, вызывает O-27. Как слышите? Прием.
Слышно только потрескивание электрических разрядов.
— ИНРА, Гран-Тьерра, ИНРА, Гран-Тьерра, вызывает O-27. Как слышите? Прием.
В наушниках прозвучал резкий голос, далекий, металлический: