Глава 3
Гостиница «русской»
В течение нескольких месяцев гостиница «русской» служила нам домом и сборным пунктом. В ее столовой проходило совещание врачей всего района, на котором вместе с руководителями ИНРА было решено отдать больницу в наше распоряжение. В конце концов, ей предстояло сыграть важную роль в местном здравоохранении.
Гостиница занимала старое двухэтажное кирпичное здание с деревянными лестницами и перегородками, расположенное на набережной у самого моря. Столовая размещалась на крыше под железным навесом, окна закрывались деревянными жалюзи. Стояло там шесть-восемь старых столов и такие же стулья, а буфет, бар и кухня находились в другом конце. Столовая выходила на улицу, в глубине помещались туалеты и две комнаты.
ИНРА предоставил нам эту гостиницу под жилье впредь до новых распоряжений. Сама «русская» жила на первом этаже. Нам она представлялась поначалу мифической личностью: мы уже находились в отеле немало времени и часто слышали разговоры о ней, но ни разу ее не видели. Делами в гостинице и в столовой заправлял Рене, поистине на все руки мастер, был он среднего роста, худощавый, русый, с индейскими чертами лица, спокойного, приветливого нрава, почтительный, но без малейшего подобострастия. А начнет говорить о своей гостинице, не остановишь. Когда он нахваливает ее номера, кушанья, которые готовятся на здешней кухне, вам может показаться, что вы на Ривьере или в «Гавана Либре». Приехав, мы сидели в столовой, утоляя жажду прохладительными напитками. Я попросил у Рене — в белой сорочке, черных брюках, с белоснежной салфеткой, перекинутой через левую, чуть согнутую руку, он подошел к нам — отдельную комнату для нас с женой, мы тогда только поженились. Выслушав меня, он слегка поклонился и ответил:
— Администрация гостиницы «Мирамар» считает для себя большой честью принимать столь выдающихся гостей. Покорнейше прошу вас пройти со мной в одну из наших лучших комнат, номер для почетных гостей, где останавливается премьер-министр, когда приезжает в Баракоа. Прошу вас, проходите…
Он снова поклонился и изящным жестом правой руки указал нам дорогу.
Мы последовали за ним через столовую, слегка ошарашенные, так как еще не были знакомы с его манерой выражаться. Он провел нас в комнату в глубине гостиницы, рядом с туалетом, и открыл дверь со словами:
— Это одна из двух комнат в нашем «пентхаусе»[4] с замечательным видом на набережную.
Когда мы заглянули внутрь, сердце у нас упало. Это оказалась комнатушка два с половиной метра в ширину и три с половиной в длину. Всю ее меблировку составляла старая кровать серого цвета, носившая на себе следы множества рук. Изголовьем она упиралась в одну из стен, а от трех других ее отделяло всего восемь-десять дюймов. Чтобы один мог пройти по комнате, другой должен был лечь на кровать. В этом чулане некуда было даже чемодан поставить.
«Замечательный вид на набережную», должно быть, открывался из крошечного окошка, находившегося на высоте восьми-десяти футов, под самым потолком, но виден из него был только малюсенький клочок неба, и лишь решеток не хватало, чтобы почувствовать себя в средневековом каземате.
Но кое-что было и похуже. Пружины на постели уже давно растянулись, и, ложась в кровать, мы проваливались, словно в гамаке. Так что нам приходилось меняться — один спит в яме, другой на краю кровати, но стоило тому, кто спал на краю, заснуть покрепче, как он скатывался вниз, и мы оба просыпались. Когда мы оглядывали простыни, моя жена нашла в них несколько зернышек вареного риса, слежавшегося и отвердевшего за давностью лет.
Вернувшись из туалета, жена сказала, что надо переезжать отсюда, что в любом деревенском доме будет лучше. Обнаружилось, что туалетом этим пользовались не только мы и наши соседи, но и посетители столовой и бара. Впрочем, хуже всего было то, что ни одна дверь не закрывалась и во всех зияли огромные щели. И все же мы остались в гостинице.
В те дни мы с женой много смеялись — ведь мы были молодоженами. Медовый месяц мы провели в отеле «Комодоро», в чудесном номере, с балконом, откуда открывался вид на море, с маленькой гостиной, огромной мягкой кроватью, в общем, со всеми удобствами. Потом мы поехали в Сантьяго и остановились в отеле «Империаль», что на улице Энрамадас. Там мы брызгали водой пол у себя в номере — стояла страшная жара, а кондиционеров не было. Тогда жена сказала: