— О, пожалуйста, позвольте мне остаться! — в его голосе прозвучало волнение.
— Хорошо, оставайтесь, если хотите, но по правилам вы должны ждать в коридоре.
— Пусть остается, Сиомара, — сказал врач, искоса посмотрев в сторону негра.
Ребенок был в забытьи, наблюдались некоторые признаки мозгового паралича, врач предположил, что это тяжелый случай энцефалита, велел сестре измерить больному температуру и пошел в детскую палату за педиатром.
Работы у меня очень много. Зато каждый день я узнаю что-то новое, удивляюсь чему-нибудь.
Ко мне на прием пришла женщина лет тридцати и привела с собой троих детей — десяти, семи и трех лет.
— Начнем со старшего, — сказал я, — больших осматривать легче, а потом перейдем к младшим.
— Как скажете, доктор. — Она подтолкнула ко мне старшего. Младшего держала на руках, а средний от страха вцепился ей в юбку.
— Ну, как его зовут? — спросил я, приготовившись записывать.
— Хосе, доктор, Хосе Ноа Фуронес.
Я осмотрел мальчика, назначил лечение, выписал направление на анализы и спросил, как зовут второго.
— Хосеито Ноа Фуронес, — ответила крестьянка.
— Да-да, Хосеито я уже осмотрел, я спрашиваю про среднего.
— Вы посмотрели старшего, Хосе, а это Хосеито.
Тут у меня мелькнуло некое подозрение, и я решил его проверить.
— А малыша как зовут?
— Его-то? Хосеин.
— Но как же так, — не выдержал я, — почему всех своих сыновей вы назвали одним именем?
Она глядела на меня в полном недоумении.
— Да что вы, доктор, один — Хосе, другой — Хосеито, а малыш — Хосеин. Это же разные имена.
Я смешался, поняв, что женщина не знает, что такое уменьшительные. Если имена звучат по-разному, значит, они разные. Просто поразительно!
Но это еще не все. В тот же день ко мне приходила крестьянка с дочерью пятнадцати лет по имени Уснави. Воображение у меня заработало, я решил что это имя таинского[13] происхождения, и спросил у женщины, в честь какой бабушки или прабабушки названа ее дочь.
— Что вы, доктор! Просто, когда я носила ее под сердцем, я все время смотрела на красивые самолеты, которые так низко летают в наших местах, а на крыльях у них надпись. Вот я и назвала дочку этим именем.
Я ухватился за край стола. Это были самолеты морской авиации США, которые из Гуантанамо облетали почти всю провинцию Ориенте. У них на крыльях надпись — U. S. Navy!
Подумать только! Они дают своим детям имена по названиям лекарств, бытовых электроприборов — словом, источником вдохновения может послужить любая надпись, можно встретить такие имена, как, например, Адмирал, Ремембер, Сильверстоун, Риверсайд.
Я заканчивал прием, когда в кабинет вошел Педро, явно в приподнятом настроении.
— Ты кончил, толстячок?
— Да, сию минуту. А что?
— Тогда пошли, я хочу представить тебя новому директору.
— Ты серьезно?
— Конечно! Пошли!
Пока мы шли по коридорам, я выпытывал у Педро имя нового директора, но упрямец молчал, как убитый.
В кабинете директора Фернандес и другие врачи разговаривали с Эрнаном Саласом Рубио.
— Привет, Салас! — Я пожал ему руку.
— Как жизнь, Алипио, старина?! Что нового?
— Ты к нам?
— Разумеется. Меня назначили директором этой больницы.
— Тогда нам надо поговорить, как только у тебя выдастся свободная минутка.
— Я вот-вот освобожусь и разыщу тебя.
Скоро он пришел за мной в палату и пригласил к себе в кабинет.
— Конечно, Алипио, вы нам многое рассказывали, и более или менее мы были в курсе больничных дел, но только здесь я понял, что это за народ. Ты видел, чем кормят больных?
— Да, вареными бобами.
— Это безобразие! Я сейчас же иду в магазин за продуктами. Наличные деньги есть, а мне говорят, что на них можно покупать только овощи и фрукты. Подумать только! Больные голодают, а мы должны подчиняться инструкциям, которые годятся для тех мест, куда привозят продукты, а сюда их не привозят! Фернандес говорит, что уже три месяца ничего не поступало. Но уверяю тебя — для меня нужды больных значат больше, нежели какие-то дурацкие инструкции!
— Я пытался объяснить это в министерстве, когда мне предложили вернуть Баркеса на пост директора. Чтобы понять, что у нас тут делается, надо это увидеть.
— Ты совершенно прав.
— А знаешь, Салас, я пойду с тобой за продуктами, но обещай мне, что потом мы купим лампочек по сорок-шестьдесят свечей для палат. Ты еще не побывал в наших палатах ночью! Если я попаду в больницу хотя бы с насморком, я умру от тоски.