Выбрать главу

— О, пожалуйста, позвольте мне остаться! — в его голосе прозвучало волнение.

— Хорошо, оставайтесь, если хотите, но по правилам вы должны ждать в коридоре.

— Пусть остается, Сиомара, — сказал врач, искоса посмотрев в сторону негра.

Ребенок был в забытьи, наблюдались некоторые признаки мозгового паралича, врач предположил, что это тяжелый случай энцефалита, велел сестре измерить больному температуру и пошел в детскую палату за педиатром.

Работы у меня очень много. Зато каждый день я узнаю что-то новое, удивляюсь чему-нибудь.

Ко мне на прием пришла женщина лет тридцати и привела с собой троих детей — десяти, семи и трех лет.

— Начнем со старшего, — сказал я, — больших осматривать легче, а потом перейдем к младшим.

— Как скажете, доктор. — Она подтолкнула ко мне старшего. Младшего держала на руках, а средний от страха вцепился ей в юбку.

— Ну, как его зовут? — спросил я, приготовившись записывать.

— Хосе, доктор, Хосе Ноа Фуронес.

Я осмотрел мальчика, назначил лечение, выписал направление на анализы и спросил, как зовут второго.

— Хосеито Ноа Фуронес, — ответила крестьянка.

— Да-да, Хосеито я уже осмотрел, я спрашиваю про среднего.

— Вы посмотрели старшего, Хосе, а это Хосеито.

Тут у меня мелькнуло некое подозрение, и я решил его проверить.

— А малыша как зовут?

— Его-то? Хосеин.

— Но как же так, — не выдержал я, — почему всех своих сыновей вы назвали одним именем?

Она глядела на меня в полном недоумении.

— Да что вы, доктор, один — Хосе, другой — Хосеито, а малыш — Хосеин. Это же разные имена.

Я смешался, поняв, что женщина не знает, что такое уменьшительные. Если имена звучат по-разному, значит, они разные. Просто поразительно!

Но это еще не все. В тот же день ко мне приходила крестьянка с дочерью пятнадцати лет по имени Уснави. Воображение у меня заработало, я решил что это имя таинского[13] происхождения, и спросил у женщины, в честь какой бабушки или прабабушки названа ее дочь.

— Что вы, доктор! Просто, когда я носила ее под сердцем, я все время смотрела на красивые самолеты, которые так низко летают в наших местах, а на крыльях у них надпись. Вот я и назвала дочку этим именем.

Я ухватился за край стола. Это были самолеты морской авиации США, которые из Гуантанамо облетали почти всю провинцию Ориенте. У них на крыльях надпись — U. S. Navy!

Подумать только! Они дают своим детям имена по названиям лекарств, бытовых электроприборов — словом, источником вдохновения может послужить любая надпись, можно встретить такие имена, как, например, Адмирал, Ремембер, Сильверстоун, Риверсайд.

Я заканчивал прием, когда в кабинет вошел Педро, явно в приподнятом настроении.

— Ты кончил, толстячок?

— Да, сию минуту. А что?

— Тогда пошли, я хочу представить тебя новому директору.

— Ты серьезно?

— Конечно! Пошли!

Пока мы шли по коридорам, я выпытывал у Педро имя нового директора, но упрямец молчал, как убитый.

В кабинете директора Фернандес и другие врачи разговаривали с Эрнаном Саласом Рубио.

— Привет, Салас! — Я пожал ему руку.

— Как жизнь, Алипио, старина?! Что нового?

— Ты к нам?

— Разумеется. Меня назначили директором этой больницы.

— Тогда нам надо поговорить, как только у тебя выдастся свободная минутка.

— Я вот-вот освобожусь и разыщу тебя.

Скоро он пришел за мной в палату и пригласил к себе в кабинет.

— Конечно, Алипио, вы нам многое рассказывали, и более или менее мы были в курсе больничных дел, но только здесь я понял, что это за народ. Ты видел, чем кормят больных?

— Да, вареными бобами.

— Это безобразие! Я сейчас же иду в магазин за продуктами. Наличные деньги есть, а мне говорят, что на них можно покупать только овощи и фрукты. Подумать только! Больные голодают, а мы должны подчиняться инструкциям, которые годятся для тех мест, куда привозят продукты, а сюда их не привозят! Фернандес говорит, что уже три месяца ничего не поступало. Но уверяю тебя — для меня нужды больных значат больше, нежели какие-то дурацкие инструкции!

— Я пытался объяснить это в министерстве, когда мне предложили вернуть Баркеса на пост директора. Чтобы понять, что у нас тут делается, надо это увидеть.

— Ты совершенно прав.

— А знаешь, Салас, я пойду с тобой за продуктами, но обещай мне, что потом мы купим лампочек по сорок-шестьдесят свечей для палат. Ты еще не побывал в наших палатах ночью! Если я попаду в больницу хотя бы с насморком, я умру от тоски.

вернуться

13

Языки индейцев, обитавших на острове Санто-Доминго до испанской колонизации.