— Бьюсь об заклад, он ее бросил, — заметила Хизер, когда они уселись на свои места.
Однако прошла неделя, и Фарук снова объявился, позвонил, когда Санг была на работе. Хоть он и не представился, Пол узнал его по голосу и сразу же перезвонил в книжный магазин с сообщением для Санг.
Отношения возобновились, но теперь Фарук вообще не заходил в дом, даже не звонил. Он аккуратно парковал машину у обочины, гудел три раза и ждал, не выключая двигателя, когда Санг выпорхнет к нему из дома.
На зимние каникулы Санг уехала в Лондон — ее сестра недавно родила мальчика. Санг с удовольствием покупала племяннику подарки, которые потом показывала Полу: сборные разноцветные пирамидки из колечек, мягкого глазастого осьминога, крошечную полосатую тельняшку, планетарий с луной и звездами, которые светились в темноте.
Представляешь, теперь меня будут называть Санг-маши! — смеялась Санг, объясняя, что «маши» на бенгальском означает «тетя». Ей самой это слово было непривычно, и она повторила его несколько раз. Она редко говорила на бенгали — никогда не употребляла бенгальских слов в разговоре с сестрой и, лишь когда разговаривала с родителями, которые жили в Мичигане, изредка вставляла слово или два.
— А как сказать на бенгали «счастливого пути»? — спросил Пол.
Санг сказала, что не знает.
С ее отъездом подготовка к экзамену пошла гораздо быстрее, мозг Пола, не занятый теперь ничем, кроме учебы, жадно впитывал в себя знания. Экзамен приближался — до него оставалось меньше полугода. Пол даже знал день экзамена — первый вторник мая и время — десять часов утра, эта дата давно уже была обведена красным фломастером в его настольном календаре. С самого лета он работал как заведенный: сначала писал короткие синопсисы всех поэм, пьес и романов, которые прочитывал. Потом распечатал свои эссе, проткнул их дыроколом и подшил в папки, распределяя по векам и странам. Пол даже составил картотеку синопсисов, а карточки сложил в коробку из-под обуви. На Рождество, как обычно, Пола пригласила к себе тетя из Буффало, но он сослался на занятость и просто отправил подарки по почте. Хизер и Кевин уехали в Вермонт кататься на лыжах, так что он оказался предоставленным самому себе.
Чтобы отметить приход нового года, Пол решил изменить свои привычки и освоить более широкую территорию. Теперь по утрам он читал французскую поэзию на кухне за чашкой кофе, в обед — критические статьи, сидя на ступеньках лестницы, к вечеру перебирался к шекспировским пьесам в гостиную. Он начал оставлять повсюду свои вещи, папки и коробки с карточками — то на кухонном столе, то на подоконнике в гостиной, то на лестничной площадке. Однажды днем он читал «Поэтику» Аристотеля, развалившись в старом кресле, когда внизу прозвенел звонок.
Курьер вручил ему пакет для Санг, судя по виду, очередной кашемировый свитер — она их обожала и часто заказывала по каталогу. Пол расписался и понес пакет наверх. Он положил его около двери, слегка задев ее плечом, и вдруг дверь приоткрылась. Пол торопливо захлопнул дверь, но какое-то время постоял в коридоре, не снимая пальцев с ручки и собираясь с духом. Несмотря на то что Санг была в Лондоне, несколько раз стукнул в дверь костяшками пальцев, затем заглянул внутрь. В комнате был полный порядок, который его почему-то удивил — Полу всегда казалось, что вокруг Санг царит хаос. Лежащий на полу толстый матрас был аккуратно накрыт шелковым покрывалом, на мятно-зеленых стенах висели две обрамленные индийские миниатюры: мужчины, лежащие на подушках и курящие кальян, и девушки с голыми животами, танцующие в кругу. Комната выглядела умиротворенной и одновременно строгой — и только за окном неслышно и беспорядочно кружились пушистые хлопья снега, да порывы ветра иногда стучали в окно. Пол подошел к окну и посмотрел на улицу, в очередной раз подивившись чудесам природы: снеговые вихри кружились совершенно хаотично, однако покрывали землю идеально ровным слоем, словно кто-то закрасил ее белилами. Прозрачная белая занавеска на окне была прихвачена шелковым шарфиком персикового цвета, который Санг иногда повязывала на шею, и висела над подоконником наподобие тонких песочных часов. Пол распустил занавеску и поднес шарф к лицу — на него пахнуло запахом духов Санг. Он подошел к матрасу и опустился на него, поставив ноги в сандалиях на ковролин. Потом аккуратно снял сандалии и носки. На низком подносе около матраса стоял стакан с водой, которая уже покрылась пузырями, и небольшая баночка вазелина. Пол расстегнул ремень, но вдруг желание оставило его так же неожиданно, как и появилось. Пол опять застегнул ремень, потом откинул покрывало и лег на матрас. Простыни были чуть шершавые, голубые с белым.
Пола разбудил телефонный звонок. Протирая глаза, он прошлепал на кухню, линолеум холодил его босые ступни.
— Алло?
Никто не ответил, и он готов был повесить трубку, как вдруг оттуда послышалось собачье тявканье.
— Алло? — повторил он. Ему пришло в голову, что, может быть, это звонит сама Санг из Лондона, просто ему плохо слышно. — Санг, это ты?
В ответ раздались короткие гудки.
Вечером, после ужина, телефон зазвонил вновь. Когда Пол поднял трубку, он услышал все то же собачье тявканье.
— Бальтазар, замолчи немедленно! — нетерпеливо проговорил женский голос. — Можно ли позвать к телефону Санг? — спросила женщина нерешительно.
Пол ответил, что Санг нет дома.
— Хотите передать ей что-нибудь?
Женщина оставила свое имя, Дейдра Фрейн, и номер телефона. Пол записал их под телефоном очередного жениха, Парта Мазумдара, который звонил из Кливленда накануне утром.
На следующий день Дейдра позвонила снова. Пол опять сообщил ей, что Санг нет дома, добавив, что она не приедет до конца недели.
— А где она? — поинтересовалась Дейдра.
— За границей.
— А она не в Каире, случайно?
Вопрос застал Пола врасплох.
— Нет, в Лондоне.
— Ах, в Лондоне! — сказала женщина с видимым облегчением. — Ну, хорошо. Большое вам спасибо!
Четвертый раз Дейдра позвонила поздно ночью, когда Пол уже спал. Он сбежал вниз по лестнице, в темноте нащупал дребезжащий телефон.
— Это Дейдра. — Ее голос звучал прерывисто, как будто это она со всех ног бежала к телефону, а не он.
Пол похлопал по стене в поисках выключателя, протер глаза и надел очки.
— Я же, это… уже сказал вам, что Санг нет в городе.
— А я и не хочу говорить с Санг. — Дейдра слегка растягивала гласные, когда произносила имя Санг, нарочито подчеркивая каждую букву.
На заднем плане играла музыка, мягкий, ненавязчивый джаз.
— Так что же вы хотите?
— Вообще-то, — сказала она, — я хотела бы задать вам один вопрос.
— Какой вопрос?
Вместо ответа Пол услышал звяканье колотого льда о стенки стакана. Голос Дейдры приобрел игривые нотки.
— А как вас зовут?
— Пол. — Он снял очки, и комната сразу же расплылась перед его глазами. Как давно ни одна женщина не говорила с ним таким тоном?
— Пол, — промурлыкала Дейдра. — Так можно задать вам один вопрос, Пол?
— О чем?
— О Санг.
Пол вздрогнул — Дейдра вновь произнесла имя Санг слегка издевательским тоном.
— Что такое?
Дейдра помолчала.
— Санг ведь снимает комнату вместе с вами?
— Ну да, в одном доме.
— Тогда, я тут подумала, может быть, вы знаете — они действительно кузен и кузина?
— Кто?
— Санг и Фредди.
Пол снова надел очки, и предметы приобрели четкие очертания. Почему эта женщина допрашивает его? Это не ваше дело, хотел он сказать ей, но до того, как он успел произнести хоть слово, Дейдра тихо заплакала.
Пол растерянно взглянул на часы над плитой — три часа утра. И дернуло же его подойти к телефону в такое время! Сам виноват, да еще свое имя ей выболтал.
— Дейдра, — сказал он усталым голосом, — вы еще там?