- Внимание! Всем стать мордами вон к той стене! – Два револьвера Петуха были более чем весомым аргументом для того, чтобы незамедлительно исполнить это требование. Только Лиса, пристегнутая к мертвому Медведю, оставалась лежать на полу. Лягушка уже приноравливалась, как ей там лучше встать к стенке, когда Петух окликнул ее:
- Иди сюда! – Та подошла. – Возьми револьвер и направь на них. – Видя, что Лягушка ничего не понимает, Петух продолжил: - Если хоть кто-то дернется или что-то скажет – стреляй!
До Лягушки наконец дошло.
- А! В отличие от Медведя, ты поверил, что я новый начальник полиции…
- Нет, - отрезал Петух, - просто ты тоже хотела выпить кофе. Так что это кто-то из них.
Лиса уже нашла ключ, когда тело Медведя дернулось от попавшей в него пули.
- Ключ, тварь! – Петух подошел к ней и, забрав ключ, выкинул его в камин.
- Сволочь! Гад! Поганый заднеприводный ублюдок! – Лиса была серьезно разочарована ходом событий. - Когда ты сдохнешь… - но труп Медведя еще раз содрогнулся, и ей пришлось заткнуться.
- А сейчас нам придется все выяснить, - Петух присел за стол и принялся заряжать револьвер. – Медведь предположил, что кто-то из вас, стоящих у стены, а может и все, стоящие у стены, в сговоре с этой дрянью. И кто-то из вас отравил кофе, от которого Медведь помер, и от которого могли помереть другие достойные обитатели этого места.
- Например, я, - процедила Лягушка, сжимая револьвер. – И мне кажется, я знаю, кто виноват.
- Не спеши, - предостерег ее Петух. – Спешить нам некуда. Мышь!
Мышь повернулась к обладателям револьверов.
- У меня не выходит из головы тот разговор с тобой, когда мы ставили в сарай нашу таратайку, - сказал, вставая, Петух. – Потом я вошел сюда, осмотрелся. Потом твоя пицца… Скажи всем еще раз, будь добра, как долго Мухи нет здесь?
- Примерно неделю. Я же говорила – она решила быстренько слетать на юг, что-то там подвернулось. Вот и попросила меня поглядеть за этим местом.
- Я очень часто ел пиццу в своей жизни, - заметил Петух. - И всегда – если это было одно и то же место – вкус конкретной пиццы там был один и тот же, ведь повар тоже был один и тот же. Так было и у Мухи. Тогда почему – если, как ты говоришь, ее уж неделю как нет – пицца точно та же?
Ответа не последовало, только Лягушка присвистнула.
- А вот это кресло, прикрытое сейчас пледом – кресло Мухи. Она всегда сидит в нем. Здесь все - Мухи, и кресло – Мухи, и она по жизни настолько ленива, что если куда-то и направится, то только вместе с этим креслом. И я думаю, - Петух резко сдернул плед, - м-м, я оказался прав…
- Что там? – засуетилась Лягушка, переводя взгляд со стоящих у стены на Петуха и обратно.
- То, что я и думал, - ответил Петух, - пятна смерти Мухи.
- О-о, - закатилась Лягушка, - вот как, значит? Вот как?
- Получается, - задумчиво произнесла Мышь, - что ты, Петух, обвиняешь меня во лжи? На основании чего-то там, что тебе помнится, и чего-то, что тебе показалось? Притянуто за уши…
- Не так все и притянуто, - засмеялся Петух, - и я докажу это элементарно. Пару лет назад Муха повесила над баром объявление: «Крысам и козлам вход воспрещен!»
Лягушка залилась хохотом. Петух же посерьезнел.
- Я помню это объявление с первых дней, как оно появилось. А знаешь, Мышь, почему оно исчезло? – Мышь молчала, и Петух продолжил: - Здесь постоянно спорили о критериях того, кого точно считать козлом. И поэтому когда ты мне говоришь, что Муха решила слетать на юг – это маловероятно, но возможно. А вот когда ты сказала мне, что Муха обратилась к такой крысе, как ты, поглядеть за этим местом, самым драгоценным местом для нее на всем белом свете, - вот именно это я и имел в виду, когда сказал, что это совершенно не похоже на правду. Вот теперь я обвиняю тебя во лжи. И если ты лжешь, – а это так, - то ты и убила Муху! – и Петух опустошил весь барабан револьвера в стоящую перед ним Мышь.
Все молчали. Петух тем временем подошел к столу и стал невозмутимо заряжать револьвер.
- Нас становится все меньше. Но мы ни на йоту не продвинулись в расследовании того, кто же все-таки отравил кофе, - он сел на стул и поглядел на стоящих у стены Блоху и Зайца. – Мышь играла на пианино, следовательно, это не она. Тогда кто?
Никто не ответил.
- Хорошо. Если никто не признается, - продолжил Петух, - в том, что хотел отравить нас и спасти Лису, я просто вылью весь кофейник в глотку этой дряни. Итак? Ну? Ладно, время вышло…
- Стой! – Заяц чуть вышел вперед. – Это я.
- Ага! – закричала Лягушка. – Мать его, я знала это! Расписной, сейчас ты сдохнешь…
И в этот момент кто-то в подполе прошептал: «Скажи пока своим висюлькам, Петя!», а потом пуля прошила дощатый пол и вонзилась снизу в Петуха, который тут же с воплем рухнул.