— Мне просто повезло, — пожимаю плечами.
— Плохо! — следует незамедлительный вывод. — В таких вещах нельзя зависеть от воли случая. Поэтому сейчас мы будем отрабатывать эту технику до тех пор, пока надобность шевелить пальцами не исчезнет вовсе. Работаем!
— Кио-сенсей, разрешите вопрос? — на автомате скручиваю нужные фиги, что абсолютно не мешает разговору. — Вы рассказывали нам об основных кланах Конохогакуре, но с нами в Академии учится Кедоин…
— Про которых я не упоминал, — кивает дядя. — Что ж, клан Кедоин — плод альянса Яманака, Нара и Акимичи. Они были союзниками ещё до основания деревни и однажды пытались вывести идеальных бойцов, которые сочетали бы в себе лучшие качества трёх кланов.
— Судя по вашему тону, попытка провалилась?
— Как сказать… — шиноби задумчиво чешет затылок. — Бойцов точно не получилось. Получившиеся шиноби были совсем не способны повелевать тенями, почти не могли читать мысли противника, а изменениями тела владели только самыми небольшими — никаких увеличений до размеров небольшой горы. Плюс ко всему, у них просто мизерный объём чакры — на пару слабых ударов максимум.
— Но почему их клан сохранился? — Обито искренне недоумевает.
— Потому что один из первых шиноби Кедоин нашёл способ сделать свой клан полезным. Благодаря технике Акимичи им доступны изменения тела, а способности Яманака, пусть и усечённые, позволяют контролировать этот процесс и считывать верхний слой мыслей человека. Не мыслей даже — просто жестов, слов и фраз, которые используются каждый день и намертво входят в привычку. В итоге получается идеальное Хенге, которое не раскусить ни Инузука, ни Учиха. Да и Яманака отличат замаскированного родственника только при глубоком сканировании. Кедоин стали идеальными шпионами. Именно такие миссии им и поручают. Удивительно, что они отправили одного из своих в Академию — обычно их дети проходят тренировки исключительно внутри клана и никому не показывают своих лиц.
— Спасибо за рассказ, Кио-сенсей! — только бы не заметил, только бы…
— Не за что. И никаких больше рассказов. Вы оба отвлекались и сбивались множество раз. Переходим к силовым тренировкам.
— У-у-у…
— Инаби-кун, ты спишь?
— М-м… уже нет, хотя и засыпал.
— Инаби-кун, а почему ты спрашивал у сенсея про Кедоин? Влюбился, да?
— Нет, Обито-кун, не влюбился.
— А я думаю, что влюбился! Вот только не знаю, в Йоко-чан или в Киоко-чан?
— В обеих.
— Что-о?! К-как это — в обеих?
— Да шучу я. Обито-нии, знаешь, что хотел у тебя спросить?
— Что?
— А вот помнишь, ты говорил, что тебе нравится Рин-чан?
— Кх-м, ага, помню…
— Я думаю, на самом деле она тебе не нравится.
— Неправда! Она…
— Не кричи, весь дом перебудишь! Уверен, ты её не поцелуешь.
— Я? Её?!
— Ага, даже если она сама первая потянется, ты испугаешься и отскочишь.
— Враки! Ничего я не испугаюсь!
— Спорим?
— Спорим!
— На желание!
— Идёт! Только никаких дурацких желаний вроде «пни Инузуку» или «ущипни Абураме»!
— То есть, чтобы желание не затрагивало посторонних, а касалось только нас двоих?
— Да!
— Договорились.
— Ха! Вот увидишь, когда-нибудь я обязательно…
— Ну-ну, не верится что-то…
— …
— Обито-нии?
— Что?
— Прекрати обижаться. Ты своим сопением мешаешь мне спать.
— Так тебе и надо, Инаби-бака!
Комментарий к Глава 14 — Очень длинный день [1] яп. «уголь»
====== Глава 15 — Змей-искуситель ======
Иногда Орочимару казалось, что он спускается не в кабинет главы Корня Анбу, а в святилище неизвестного грозного бога. За все эти годы ни одна видимая ему вещь ни на йоту не сменила своего положения. Тот же стол в пятне света, окружённый густой чернильной тьмой, тот же мягкий ковёр, глушащий звук шагов, те же курящиеся ароматические палочки, забивавшие запах вышколенной охраны. И тот же хозяин кабинета, восседающий на своём месте величественным деревянным идолом[1]. Змеиного саннина никто не назвал бы впечатлительным или, упаси Ками-сама, романтичным. Но даже его здешний антураж до сих пор пробирал до костей. Впрочем, это не мешало лучшему из Конохских естествоиспытателей воспринимать происходящее скорее как учёбу у великолепного специалиста с уникальным опытом. Орочимару потому и достиг столь многого в столь раннем возрасте, что не пропускал ни одной, даже самой невзрачной возможности узнать новое и стать сильнее — будь то вражеские техники, забавные крылатые фразы или полезные особенности антуража в кабинете лица, облачённого немалой властью. Он был уверен — любую мелочь можно, приспособив для себя, обернуть на пользу.
— Рад встрече с вами, Данзо-сама, — Белый Змей Конохи постарался не допустить в свой голос ни единой раздражённой нотки. — Чем вызвана такая… спешка?
— Не стоит лгать в мелочах, Орочимару-кун, — глава Корня изогнул правый край губ в подобии улыбки, но его взгляд остался бесстрастен. — Я прекрасно понимаю, что мои люди оторвали тебя от очередного важного эксперимента. Так было нужно.
— Да, Данзо-сама, — гость вновь сдержанно склонил голову.
— Фишки на гобане[2] сложились так, что требуют наших немедленных действий, — хозяин кабинета смотрел вдаль, сквозь собеседника и стены комнаты. — Мы можем за неделю принести Конохагакуре столько пользы, сколько не добиться десятью годами упорного труда… или не справиться и умереть.
— Всё это, конечно, очень важно… но при чём здесь я?
— Дело в том, Орочимару-кун, что ты отправляешься с нами, — голос Данзо был подчёркнуто спокоен. — Прежде, чем станешь тратить моё время на свои отговорки, я расскажу о цели задания. Как ты знаешь, благодаря нашей разведывательной сети, сюда стекаются сведения со всего известного мира. Сейчас сложилась картина, требующая немедленного выполнения нескольких миссий в разных его концах. У меня не хватает исполнителей, а обычных шиноби к делам такого рода привлекать нельзя. И да, сам я тоже буду участвовать в одном из... мероприятий.
— Я понимаю ваши доводы, Данзо-сама, — саннин вздохнул. — Но вы так и не сказали, что это будут за миссии.
— Тебе и не нужно знать обо всех, — в этот раз улыбка хозяина кабинета вышла более человечной. — Хотя, про Хатаке ты, думаю, и так догадаешься, когда операция будет завершена.
— Отрадно слышать, что этот напыщенный болван перестанет задирать нос и претендовать на титул Каге, — Орочимару довольно прищурился. — О чём же следует знать мне?
— Правильный вопрос. Мне сообщили, что в Кумо объявился джинчурики восьмихвостого. Причём он имеет наглость жить на виду у всей деревни и не торопится на миссии. Очень опрометчиво.
— Безусловно… Что о нём известно?
— Его имя — Буру Би[3]…
— Что?! Племянник Райкаге?! При всём уважении, Данзо-сама, у этого парня есть все основания не опасаться открыто жить в центре Кумо!
— Это так. Но не в центре, а предместьях. Дело в том, что этот молодой человек увлёкся одной привлекательной куноичи и уговорил её провести некоторое время в уютном домике близ деревни, Скрытой В Облаке. Завтра они отправятся туда, а сколько пробудут — неизвестно.
— Тогда… — змеиный саннин задумчиво облизнулся, — шансы есть. Я слышал, он неплохой сенсор?
— Я тоже слышал, — кивнул старый шиноби. — Подтвердить или опровергнуть не могу. Если это правда, тихо его устранить сможешь только ты. Постарайся подгадать смерть под момент сильного всплеска эмоций — так есть шанс, что Восьмихвостый начнёт буянить.
— Мы не планируем его украсть? — удивился Орочимару. — Всё-таки второй по силе демон…
— Мы и так чересчур сильны. Заполучи мы Хачиби, будем воевать против альянса четырёх Великих Стран. Сенсей поступил мудро, раздав хвостатых зверей. Джинчурики страшны в бою, но слишком… затратны. У тебя потому и есть шанс избавиться от одержимого, что его дух ослаблен борьбой с демоном. Недаром он ищет спокойствия в объятьях женщины. Многие сильные шиноби погибли, не сумев совладать с мощью биджу. На порядки больше — были убиты в результате частых вспышек ярости. Райкаге силён и умел, но он не Узумаки. В процессе создания нового одержимого он наверняка загубит не одного многообещающего юнца.