— Ну… — застенчиво улыбаюсь, складывая печать. — Примерно вот такое. Хенге!
После пары секунд разглядывания картины «опупевший саннин» мы ржём уже на четыре голоса. И я спешу быстренько закруглиться:
— Орочимару-сан сказал, что с этим лучше обратиться к его другу, Джирайе-сану, который как раз пишет книгу. Он отвёл меня к нему, а Обито-кун и Хачиро-кун побежали в полицейский участок и всё рассказали вам. Джирайя-сан очень… удивился, говорил, что у него есть ученики, но Орочимару-сан убедил его, что тех он не учит писать книги, а меня не будет учить боевым дзюцу.
— И он… согласился? — главный Учиха искренне заинтересован.
— Да, только… — смущённо мнусь. — Мне показалось, что он только для виду согласился. А на самом деле, будет то на миссию уходить, то специально со своей командой заниматься, когда у меня будет свободное время…
— Вот как, — Фугаку загадочно улыбается. — Да, это на него похоже. Но в эту игру можно играть вдвоём… Вот что, Инаби-кун. Я разрешаю тебе ходить на «уроки» к Джирайе-сану в любое время, когда светло и у тебя нет тренировок. Не стоило ему «интересоваться» Микото-чан… Уверен, он оценит твоё упорство и желание учиться. Яширо-сан постарается тебе помочь.
В Конохе третьи сутки стояла страшная жара. Неподвижный нагретый воздух пах пылью, листвой и цветами. Резкие голоса птиц порой заглушали стук деревянных гэта по дороге.
Джирайя осторожно выглянул на соседнюю улицу. Никого. В три часа пополудни жизнь в Деревне почти замерла, словно разморенная жаба, греющаяся на солнцепёке. Большинство жителей предпочитали пережидать буйство дневного светила в уютной прохладе помещения, вот почему это время как нельзя лучше подходило для незаметного передвижения. Конечной целью жабьего саннина сегодня была крона раскидистой ивы, что нависала над довольно популярным онсэном[1]. Аккуратно разместившись среди ветвей, шиноби ещё раз внимательно оглядел окрестности. Похоже, проникновение осталось никем не замеченным. Даже проклятых детей сегодня не видно. Тихонько облегчённо вздохнув, Джирайя приступил к стадии маскировки. В ход пошли простенькие иллюзии, заставившие силуэт саннина поблекнуть и слиться с листвой; многочисленные печати, скрывающие чакру, звуки и даже запахи; наполовину исчёрканный блокнот для записи «впечатлений» и даже небольшая коробочка с бенто — ожидание обещало быть долгим. Тонкие ветви не производили впечатления надёжной опоры, но для того, кто способен часами балансировать на доске на острой вершине пирамиды, они — удобное кресло.
Дежурно проверив обстановку, ученик Хокаге принялся не спеша обедать, наслаждаясь пением птиц и царящей в его укрытии прохладой и настраиваясь на долгое ожидание. Пройдёт несколько часов, прежде чем онсэн наполнится женщинами и девушками, желающими смыть усталость после долгого дня. И тогда-то настанет час «эро-сеннина» развеять скуку их серых будней! Джирайя усмехнулся. Ещё в детстве он понял простую истину: чем сильнее и ответственнее ты кажешься, тем больше у тебя будет соперников и даже врагов и тем больше «важных и нужных» дел тебе поручат друзья и учитель. Перебрав в уме всевозможные слабости и пороки, тогда ещё совсем молодой шиноби понял, что выбора-то особого и нет. Совсем не хотелось пить без просыху, или накачиваться какой-нибудь другой наркотой. А уж о добровольной потере конечности и вовсе речи не шло. Только идея подглядывания за девушками, подброшенная мудрым отшельником с горы Мёбоку, не вызывала особого отторжения и как нельзя лучше помогала созданию репутации безобидного чудика. К тому же, целями, как правило, становились куноичи высоких рангов, что гарантировало очень и очень серьёзную тренировку на выживание в условиях, максимально приближенных к боевым. Вспомнив, как его травили всем кварталом Инузука, Джирайя едва сдержал довольный смешок — не хватало ещё расслабиться и выдать себя!
В последнее время «поиски вдохновения» серьёзно осложнились — впервые саннин столкнулся не с сиюминутными вспышками ярости, а с организованным противодействием. От кланов прикрывал авторитет учителя, от отдельных негодующих куноичи — репутация могущественного героя Второй Войны. Но не мог же он, один из легендарной тройки, применять силу к детям, или тем более, просить помощи у сенсея! Ситуация осложнялась тем, что формально он сам согласился обучать мелкого Учиха. Не понаслышке зная, как быстро перегорают детские «хотелки», Джирайя был уверен, что спустя неделю-другую энтузиазм Инаби-куна угаснет, и тот передумает заниматься. Однако отказать ему теперь — потерять лицо и на ровном месте нажить недоброжелателей среди Учиха. Вот и приходилось одному из сильнейших шиноби Деревни, Скрытой в Листве, удваивать бдительность и постоянно придумывать новые отговорки для настойчивого пацана, уже заставившего себя уважать.
Первую неделю его регулярные просьбы «научить писать книги» были даже забавны. Джирайя и сам находился ещё в начале творческого пути и мог только важно надувать щёки и расписывать восторженному мальчишке свою ужасную нехватку времени.
На протяжении второй недели настойчивый паренёк ухитрялся раз за разом заставать «сенсея» во время отдыха, вынуждая оный прерывать и действительно заниматься решением всех важных, не очень важных, маловажных и только что выдуманных дел. Саннин привёл в идеальное состояние отчётность за полгода, настолько же расписал программу тренировок своей команды, сделал ремонт в квартире и запасся кунаями, свитками, обмундированием и продовольствием так, что хоть сейчас на войну. В процессе он пытался вычислить слежку, позволяющую мальчишке столь точно выбирать свободное время в его расписании. Слежка не вычислялась, заставляя нервничать и сомневаться в собственных способностях. Ученик Третьего стал осторожничать и скрываться.
Постоянная маскировка и паранойя привели совсем не к тем результатам, которые ожидались. После двух дней блаженного отдыха от настырного пацана, тот привлёк в помощь себе одноклассников. Теперь после тренировок на каждом из возможных маршрутов саннина встречал старательный малолетний соглядатай с горящими от восторга («слежу, как настоящий шиноби») глазами. Все они вдруг начинали нелепо размахивать руками и вопить что-то про «дорогу цветов», вынуждая спасаться бегством.
К середине четвёртой недели Джирайе не помогали никакие уловки и хитрости. Эти невинно выглядящие исчадия ада и не думали соревноваться с ним в скорости или маскировке. Тщательно изучив его распорядок дня, они просто взяли под контроль те места, мимо которых саннин никак не мог пройти: дом, полигон, дворец Каге… Встреченные на улицах шиноби стали подозрительно улыбчивы. Особенно довольными выглядели куноичи, когда-либо «дарившие ему вдохновение». Надо ли говорить, что детям они, как и полицейские, помогали с нескрываемым удовольствием?
Тем временем онсэн постепенно наполнялся посетительницами. «Эро-саннин» досадливо поморщился: у его «хобби» были и неприятные моменты. А именно: дамы в возрасте. Такие, хоть и редко, тоже встречались среди куноичи. Но «легенда» есть «легенда» — нужно соответствовать… Некоторое время наблюдатель старался не смотреть вниз, дабы не травмировать своё чувство прекрасного. А когда всё же взглянул, едва сдержал ругательство.
На сравнительно небольшой территории онсэна уже смеялось, сплетничало, смущённо делилось нехитрыми секретами или просто отмокало более четырёх десятков женщин и девушек. Однако внимание саннина привлекли не они, а маленькая, основательно закутанная в простыни черноволосая девочка с яркой лентой на лбу. Она неторопливо, уверенно и как-то даже неотвратимо шествовала к злополучной иве, собирая заинтересованные взгляды присутствующих. Ещё бы, появление малолетней представительницы её клана, славившегося своей чопорностью и неукоснительным следованием традициям, без сопровождения старших женщин было событием из ряда вон. А пакостная девчонка, словно бы нарочно привлекая к себе внимание, сделала небольшой крюк… Что дало сидящему на дереве шиноби минуту на лихорадочную подготовку побега. Наконец, остановившись в тени раскидистой кроны засранка сложила печать концентрации, позволила всем присутствующим десяток секунд поглазеть на вздувшиеся на висках вены и невинным голоском провозгласила: