— Двадцать, — после чего практически сползла по стене. Женщина хохотала и не могла остановиться. — Всё-таки Джирайя… нет, ну каков засранец!..
Звонкий деревянный стук разносится по тренировочной площадке Академии, отражаясь от стен. Ладони давно ноют, локти дрожат, а здоровенный синяк на правом плече мешает свободно двигаться.
Шагаю вперёд, одновременно садясь в низкую стойку, подныривая под удар Удо и пытаясь достать его опорную ногу. Противник привычно отходит, пользуясь преимуществом в длине оружия и, перехватив боккен поудобнее, начинает новый замах. Снова сокращаю дистанцию, принимаю атаку на одну из коротких палок и машу другой куда-то в сторону спарринг-партнёра. В этот раз Такэда не успевает нанести удар на опережение — усталость сказывается. Отойти он тоже не успевает, оседая на землю и держась за правый бок. Чистая победа!
— Пять-два, — присаживаюсь на утоптанную землю рядом с охающим одноклассником. — Сегодня мне везёт.
— Ага, — пытается ехидно улыбнуться Удо, протягивая мне боккен. — Продолжай тренировки и скоро меня догонишь.
Некоторое время разглядываю потрескавшееся и разлохматившееся от сильных ударов дерево, перевожу взгляд на свои тренировочные деревяшки, «олицетворяющие» парные вакидзаши. М-да, как подумаю, что сегодня словил полдесятка таких ударов, жуть берёт. Я прям Терминатор какой-то. Впрочем, не зря же мы на всякий случай тренируемся на полигоне Академии, рядом с дежурным чунином. Да и до госпиталя отсюда рукой подать…
— Да, скоро ты не сможешь от меня постоянно убегать, — неторопливо выковыриваю из ладони очередную занозу. — Теперь тайдзюцу?
— Давай, только чур Хачиро со мной!
— Ты ведь понимаешь, что на такие условия я согласиться не могу? — улыбаюсь, протягивая кулак в сторону товарища. — Камень, ножницы, бумага… ксо!
Неразлучная парочка Ямамото и Араи развлекалась бросанием кунаев, пока мы уродовали тренировочные мечи. Теперь же друзья-товарищи направляются к нам. Вздохнув, поднимаюсь и иду навстречу более коренастой и крепкой фигуре:
— Ну что, Кен-кун, готов к великой битве?
— Ага, — расплывается в улыбке веснушчатое детское лицо. Мне хана…
Танцую вокруг мальчишки, награждая ударами издалека. Парень обещает вырасти в знатного рукопашника. Уже сейчас его атаки ощутимо мощнее моих, а в будущем, глядишь, и до уровня Цунаде дорастёт. А как он держит удар? Я ведь чётко попал по левому локтю — рука должна была отсушиться напрочь… Ага, всё-таки бережёт её! Значит обходим с нужной стороны, сокращаем дистанцию… и «выключенная» рука вдруг намертво сжимается вокруг моего предплечья. Ё…
— Сзади! — знаю, что глупо, но от отчаяния ничего умнее в голову не приходит. На удивление, тривиальнейшая хитрость даёт нужный результат — противник мешкает и оглядывается. Перехватываю руку, подсаживаюсь под оппонента. Бросок! Как по учебнику.
— Ну что за дела, Кен-кун! — помогаю мальчишке подняться, попутно возмущённо выговаривая. — Ты ведь в третий раз уже ловишься на простейшую обманку! Что я тебе говорил?
— Война — путь обмана… — вздыхает понурившийся паренёк. Со стороны мы, должно быть, смотримся очень комично — он на полголовы выше и почти вдвое шире.
— Именно так! И если ты силён в чём-то, покажи сопернику, что ты слаб! — потираю многострадальную правую руку — мало мне избиения палкой, ещё и удары этого верзилы на жёсткий блок пришлось принимать. — Ты красиво поймал меня, когда показал, что не можешь пользоваться рукой. Но почему решил, что только ты можешь врать и отвлекать внимание врага от важных вещей?
— Я понял, — бормочет насупленный Араи. Сейчас он сильно смахивает на медвежонка. Пока что маленького и милого. Но через пару лет… — Нельзя отвлекаться от боя, пока противник не побеждён. Нельзя давать волю эмоциям.
— Ты прав, — киваю на Ямамото, планомерно загоняющего противника в узкое место между стеной и макиварами. — Сейчас парни закончат, и поменяемся.
Сам того не зная, мальчуган ткнул меня носом в мой же косяк. Легко с умным видом разглагольствовать перед детьми: «не давать волю эмоциям», «держать себя в руках»… После сегодняшних психов и метаний с расклеиванием рисунков это звучит как минимум лицемерно.
Сам не знаю, что на меня нашло. Ведь если разобраться, какое моё собачье дело до отношений между саннинами? Чего я наорал на Джирайю? Не факт, что сам бы на его месте поступил иначе. Неужели темперамент огненного клана сказывается? Раньше подобные вспышки были для меня совсем нехарактерны… Или дело в том, что я за прошедшую неделю стал намного лучше понимать будущую Пятую Хокаге? Да плевать! Как бы я к ней ни относился, это не повод психовать и осложнять себе отношения с сенсеем! Когда я успел стать настолько непродуманным? И что я буду теперь делать, ведь листовки уже расклеены, и очень скоро Джирайя скорее всего меня пошлёт, и правильно сделает. Он ведь ясно выразился: «ничего больше делать не нужно», а я…
С другой стороны, сделанного не воротишь. Надеюсь, плод моего изобразительного искусства подтолкнёт женщину не зацикливаться на жабьем отшельнике, а приглядываться и к другим вариантам. Может быть, получится хоть как-то исправить содеянное. Вот сейчас я это и узнаю от двух добровольных филёров, выруливших из-за угла.
— Инаби-кун! Мы сейчас такое видели!.. — вопреки своему имени Шизука начинает вопить ещё издалека, начисто руша мне всю конспирацию. — Сидели у дома Сенжу-сама, а там!..
Перебивая друг друга и перебрасываясь недовольными взглядами, Хьюга и Кедоин поведали мне душещипательную историю преследования принцессой клана-основателя неизвестного ухажёра. Ха, значит, мой трюк удался. Всего-то и нужно было модифицировать Хенге, чтобы стопка бумаги в руках не убывала. И уйти от госпиталя, где было повешено последнее объявление, не сразу в сторону Академии, а сделав небольшой крюк, словно направляясь в квартал Сенжу. Всё получилось в лучшем виде, даже до первого слоя легенды: «знать ничего не знаю, меня нанял неизвестный шиноби и попросил расклеить» дело не дошло. А что же случилось дальше?
— Потом она отправила клона назад в госпиталь, а сама ушла в дом, — к нашей группе подтянулись Такэда с Ямамото, и сероволосая девочка привычно притихла от такой большой компании (целых пять человек! толпа!). Чем и воспользовалась носительница бьякугана, снова завладев инициативой. — Мы уже хотели пойти домой, но тут к нам подошла Тока-сама! Она сказала, что мы большие молодцы, но больше она нас в квартал не пустит.
— Э?.. — вклинивается в повествование несдержанный Удо, а мы с Хачиро понимающе переглядываемся. — Почему не пустит?
— Не перебивай! — милая добрая девочка рявкает как заправский сержант. — Я перехожу к самому интересному! Пока мы говорили, к дому подошёл извращенец-сан. Он такой был грустный, как будто ему очень-преочень стыдно. Как Обито-кун, когда не удержал Рин-чан на бортике, и она упала в фонтан!
Переждав хихиканье, серебряноглазая бестия продолжает:
— Он постучался в дверь, а она открыла, и…
— Прибила? — не выдерживаю я.
— Не-е, — девчонка мотает головой и смущённо потупляется. — Поцеловала! Много раз. А потом они в дом ушли, а Тока-сама сказала, что мы молодцы.
— Так почему же она нас не пустит в квартал? — снова влезает неугомонный Удо.
— Не знаю! — огрызается юная разведчица. И подозрительно косится на напарницу. — Только она потом ещё о чём-то шепталась с Киоко-чан! А эта вредина не хочет рассказывать, о чём!
— И не скажу! — показывает язык довольная Кедоин. — Это моя секретная миссия! Шиноби нашего клана славятся своей скрытностью и незаметностью!
— Ой-ой, тоже мне, незаметная нашлась! — не остаётся в долгу Хьюга. — Да я тебя за полгорода угляжу и узнаю! У тебя тенкецу перепутаны задом наперёд!
— Да я… а ты… — задыхается Киоко, не в силах подобрать ответ. На глаза её мгновенно наворачиваются слёзы. — Дура!
Провожаем быстро удаляющуюся фигурку взглядами. Молчим. Шизука бурчит что-то упрямо-самооправдательное и отчаливает в другую сторону. Вот и поговорили…
— Ребят, это что сейчас было? — давненько я не видел Араи в таком замешательстве.
— Женщины, друг мой, — возвожу глаза к небу. — Кто ж их поймёт? Но главное мы узнали: шалость удалась. И других в ближайшее время не предвидится.