— А тройдахар?
— Да будет тебе тройдахар! Это такая тварь, что я ее за все десять лет видел только шесть раз. Поймал дважды.
— Дважды?! Ты мне одного привез.
— Сбежал один. Да я тебе рассказывал. Ты вот лучше этого купи.
Жуан изучающе посмотрел на Эрика.
— И сколько?
— Сто, — Теодор налил себе.
— Сто?!!! Ты с ума сошел! Я еще никогда, ни за кого столько не платил!
— А тебе такие еще и не попадались.
Обрюзгший наклонился к клетке.
— Ближе не подходи, — повторил Теодор.
— Он же в клетке. А связал зачем?
— А клетка для него не преграда.
— Объясни.
— Когда я его встретил, он сначала в одиночку трех недомерков раскидал. Вооруженных. Я его сонным порошком напоил и в клетку засунул. Он ночью решетку разломал и вылез.
— Как разломал?
— Руками — кивнул Теодор.
Жуан издал короткий смешок.
— Эти клетки ты у меня покупаешь. Уж я знаю их крепость. Их рычагом не каждый сломает. У меня мастеровые их специально из хурмы делают. А это эбен крепчайший.
— Мастеровыми ты ремесленников называешь, что в Малагармском султанате приобрел? Вилланов?
— Тебе какая разница? Не ты же их мне поставлять будешь. Но не об этом. Не мог он руками!
— Я тебе говорю. Причем клетка была самая здоровая. Разломал, вылез. Засунул в другую клетку меня. Вырубил, спрятал. Когда Брейдли с ребятами прибыли он им наплел с три короба, да, так, что они поверили. Хитростью заставил себя привести на корабль. Там, в одиночку, без оружия справился с пятью моими ребятами. В том числе и с Тристаном. Он бы и корабль увел, но там еще Джорг в трюме спал. От волков своих любимых не отходил. Прямо у клеток. Услышал шум, подошел сзади и успокоил по затылку.
— Интересно. А откуда он на острове взялся?
— Не знаю, мне сказал, что капитан с корабля, на который пираты напали. А он вроде, как сбежал. Думаю, врет. Сказал, что его зовут Кристофер, но думаю и здесь врет.
— А правду ты из него выбить не мог?
— Не поверишь — нет. Я думаю и не получится. Упрям, дерзок сверх всяких мер. Не забывай, еще и на Летнем острове выжил. Поэтому, когда я говорю, что он стоит сотню, значит, столько он и стоит. И когда я говорю, не подходи к нему ближе — тоже послушай меня.
— Я понял, что он сокровище, но платить за него сто я не буду. Кому такой раб нужен? Строптивый.
— Ланисте. Кому еще? Я ж его не в дом прислугой продаю.
— Я тебе за него может быть пять дам. Не знаю, подумаю.
— Пять?!
— Не нужен он мне. Причем совсем не нужен. Да и ланисте тоже думаю. Старый уже. Ему самому за тридцать уже.
Жуан повернулся к Эрику и визгливо залаял:
— Тебе сколько лет?! А? Отвечай! Вор. Тебе сколько лет?!
Эрик повернулся в сторону бунгало и крикнул:
— Слышь Теодор? У тебя все друзья такие?! И все верблюды? Всего забрызгал. Хотя Антуан и то умнее.
— Говорю, дерзок очень.
— Я умею дерзких рабов усмирять, поверь мне. — Обрюзгший зло повернулся. Сейчас позову бидла.
— Не надо. Во-первых, бесполезно, во-вторых, товар изувечит, а он и так уже ободранный. Мне больше про пять интересней. Ты сегодня неудачно торговаться начал.
— Я с ланистой редко дела веду, только с теми, кто из Тадж-Варнавана у меня недомерков покупает. Но они только их и берут. Хочешь продать за большую сумму, вези его в Кахарибер сам.
— Не люблю султанат, ты знаешь. Жарко, грязно и они там все чокнутые. И малагров я не люблю. Именно поэтому.
— Я их тоже не люблю, но дело есть дело. Покупать его не буду. Тем более за сто.
— Я знаю цены, по которым ланиста при арене Тадж-Варнавана покупает бойцов. Поэтому сто — это именно та цена, сколько он стоит.
— Ланистой сейчас Хиджонис и на свою арену он берет только исключительных бойцов. В том числе и недомерков. Я перепродаю их ему, хм-м-м… неважно. Они бойцы отличные, но самое главное редкие. А уж за обычного матроса, каким бы он там драчуном не был он и десятки не отвалит.
— Он исключительный боец Жуан. Я не знаю кто он, но продемонстрируй его умения этому Хиджонису и ты увидишь, что возьмет он его за, куда большую цену, чем ты перепродаешь недомерков.
— Пока все его достоинства, с твоих слов. Прости, это не значит, что я тебе не верю, но сам понимаешь.
— И как ты хочешь, чтобы он их продемонстрировал? Я тебе уже все о нем рассказал. Силен, упрям, с оружием отлично управляется…
— Я еще и меткий — подал голос Эрик, которого бесила ситуация. Непривычно быть вещью. Хоть и расхваливаемой.
— Молчи вор! Тебя не спрашивали. Да и как мы твою меткость проверим? — Обрюзгшее лицо сильнее морщилось, когда опускалось до разговора с рабом — у тебя руки связаны.