26 марта 1982 года. Старая площадка приборостроительного завода. 17 часов 30 минут местного времени
Прошлая бессонная ночь наложила отпечаток на поведение Константина. Попав домой только к восьми утра, он проспал до трёх часов дня. Даже забыл принести из сарая новую порцию колотых дров, заботливо заготовленных прежним хозяином. Печку он затопил теми, что оставались с прошлого раза, но надолго их не хватило. Наверно, если бы хватило, то опоздал на работу — проспал. Сильно в сон клонило. А так, проснулся от холода и, зябко поёжившись, побрёл к умывальнику. Худо-бедно, через час он был готов к новой смене. Дома не осталось ни крошки съестного, и он решил забежать в столовую, что находилась через два квартала от работы.
Успев на рейсовый автобус, он не спеша добрался до столовой, потом также степенно двинулся в сторону проходной. Костя решил не торопить события и прийти на работу, словно ничего не произошло, хотя чутьё ему подсказывало, что в цеху ещё с утра страсти кипели нешуточные. На проходной вахтёр приветливо поздоровался с ним и передал слова парторга — как появится, срочно зайти к ней в кабинет, а если её там не окажется, обязательно найти на территории завода, но ни в коем случае не ходить в цех. Кивнув и поблагодарив охранника, он направился к пристройке, где располагался управленческий персонал. На полпути его догнали Михаил и Катя.
— Привет! Тебе тоже охранник сказал в цех ни ногой? — поинтересовался Шмелёв.
— Угу.
— А ты чего такой смурной? Волнуешься?
— Не… просто не выспался… и печку неохота было топить, и поесть ничего не осталось… Перед работой забежал в столовку… вроде и кофе чёрного попил, но до сих пор не отошёл ото сна.
— Ничего-то вы без женщин не можете! — засмеялась Катя. — Миша, вот, тоже один жить не хочет — боится, что все домашние дела скопом на нём повиснут.
— Правильно! Тебе же нужно устраивать свою личную жизнь.
— Костя, да какая личная жизнь в моём возрасте? — грустно улыбнулась девушка. — Вот Нелька Свиридова… двадцать пять лет девчонке, а уже мужа найти не надеется. А мне двадцать девять — так я вообще ничего уже не жду…
— Ну это ты зря! — возразил ей Иванов.
— Ай! Не наступай мне на больную тему! — махнула она рукой. — Пожалуйста…
— А вон и Елена Михайловна, — первым её заметил Михаил и обратил внимание остальных.
Парторг шла командирским шагом из цеха. Заметив всех троих, она мгновенно сменила вектор движения в их сторону.
— Ну, выспались? — поинтересовалась она.
— Не очень, — буркнул Костя.
— А мы — ничего, нормально так, — известил её Шмелёв.
— В общем, у нас революция, — поведала она последние новости. — Я с утра Мазина при всех морально опустила, показав вашу ночную работу. Сначала он написал заявление по собственному, потом приехал Грушевский… я подозреваю, что Мазин ему всё-таки отзвонился, а тот решил не упускать верного ему сотрудника. Короче, ближе к обеду меня вызвали на общезаводское совещание. Грушевский, конечно, сволочь ещё та — защищал он Игоря будь здоров, но против фактов не попрёшь… в общем, принято решение перевести его на новую площадку. С ним уходит Заварзин…
— Адъютант его превосходительства! — резюмировал Михаил.
— Точно, Миш, — кивнула парторг. — А вот Шиловский неожиданно решил остаться. С Мазиным уходит половина сборщиц — типа здесь теперь столько не нужно, раз вы такие моторные. Причём уходят самые молодые — видимо, Игорь как-то ухитрился провести с ними беседу. Возможно, ещё раньше, когда стоял вопрос о закрытии площадки. По сути, у нас остаётся одна смена настройщиков и пять сборщиц. Это с Катей. Вот такие пироги… — развела она руками.
— Елена Михайловна, сколько плат в день могут сделать оставшиеся сбощицы, кроме Кати?
— Ну… я точно не скажу, но норма — одна плата в день. И они её выполняют.
— Если Катя будет делать три в день, а они по одной, то получается семь штук… да ещё настройка. Хм… по времени выходит впритык.
— Это если ещё материалов хватит, — грустно заметила Куницина. — Сейчас на складе проводится инвентаризация, и, по предварительным данным, двухстороннего текстолита для плат хватит на декаду, не больше. А начальник снабжения приходится закадычным другом Грушевскому. Вот и вся арифметика.
— А директор что? — хмуро посмотрел на неё Константин.
— Ещё не разговаривала с ним, — покачала головой парторг.
— Тогда давайте так: вы сейчас пообщаетесь с директором, а мы идём в цех и приступаем к работе. Время дорого, чтобы его тратить попусту.
— Костя… — замялась она — … там Мазин свои пожитки собирает. Как бы чего не вышло…