И он подробно ознакомил меня с донесением танкистов-разведчиков.
Покинув штаб корпуса, я поспешил к полковнику Е. Ф. Макарчуку. У него находился и заместитель командира дивизии по политчасти А. Е. Светлов. Оба сидели за столом и сосредоточенно рассматривали карту. Как и раньше, Е. Ф. Макарчук внешне был спокоен. Мне всегда нравилась в нем выдержка, спокойствие в критические моменты. И на этот раз он не изменил своего отношения к событиям.
— Ну что им там известно? Что нового? — спросил командир дивизии.
Я стал рассказывать о сведениях, полученных у танкистов.
Слушая меня, он встал из-за стола и зашагал по комнате. Потом остановился у окна и, задумчиво посматривая в окно, сказал:
— Так, так. Группировка Гота!.. Мне сообщили об этом из штаба армии. Мы стоим на их пути к Сталинграду, Танкисты помочь сейчас не могут… Ну что ж! До подхода новых сил будем держаться, рассчитывая только на себя.
Его поддержал замполит.
— Наша задача — выиграть время, задержать фашистскую группировку до подхода наших резервов. Чаще тревожить ее короткими ударами, отвлекать ее силы на себя. Поэтому, видимо, следует основные силы 825-го и 823-го полков срочно передвинуть к железной дороге, — предложил я.
Полковник Е. Ф. Макарчук согласился.
Мы с А. В. Реутовым еще раз подсчитали свои силы. Он вынул свои записи и тяжело покачал головой:
— Положение у нас тяжелое, В каждом стрелковом полку не более 450–500 человек. Плохо и с артиллерией. В 865-м артполку 76-миллиметровых орудий — 12; 122-миллиметровых гаубиц числится 6, а исправных — всего 3; из 152-миллиметровых гаубиц исправна лишь одна, а снарядов к ней всего 0,2 боекомплекта.
— Боеприпасы нам обещали доставить еще вчера, но, видно, из-за переправы на Волге задержали, — заметил я. — Должны подвезти, но в складывающейся обстановке надеяться на это не приходится.
— Одна надежда, — сказал Реутов, — на противотанковые ружья и гранаты.
Да и противотанковых гранат у нас было мало. Поэтому бойцам поясняли, что необходимо связывать по три-четыре ручные гранаты и подбивать ими танки.
Мы понимали, насколько это тяжело, сложно и рискованно, особенно если танки идут волной один за другим, стараясь пробить брешь в нашей обороне.
Основная противотанковая сила — артиллерия и наши танки. Если их нет, в бой с танками вынуждена вступать пехота. Навстречу мчавшимся танкам встает человек, сжимающий в руке противотанковую гранату. Сколько силы воли, безмерной храбрости и чувства ненависти к врагу надо на это единоборство.
К рассвету 13 декабря все части и подразделения дивизии, в соответствии с приказом, заняли рубеж обороны: разъезд Бирюковский, совхоз «Терновой». Полотно железной дороги стало как бы второй линией обороны от атак врага с запада.
В этот день в совхоз, в связи с тяжелой обстановкой на нашем направлении, для уточнения положения, прибыл заместитель командующего 51-й армией генерал-майор Т. К. Коломиец.
Заслушав информацию командира дивизии полковника Е. Ф. Макарчука, он сказал:
— Для уточнения обстановки поеду сам на разъезд Бирюковский. Поедемте со мной, — обратился он неожиданно ко мне. — На месте будет видней!
Оставив в штабе вместо себя майора А. В. Реутова, в 8 часов 30 минут уселись в «виллис» — и в путь.
Открытая степная, без кустарников, местность просматривалась на далекое расстояние. Лишь вдоль линии железной дороги с восточной стороны кое-где виднелись защитные полосы невысоких деревьев. Впереди небольшая железнодорожная станция. Мы видели, как фашистские самолеты пробомбили здание станции и улетели.
Решили подъехать к станции. Ее здание разрушено. На земле осколки стекол, черепицы, кирпича, людей не видно. Не успели мы войти внутрь здания, как юго-западнее нас послышался нарастающий гул моторов. Это нас встревожило. Мы быстро вышли, чтобы выяснить причину нарастающего гула. Юго-западнее станции плыло густое, серое дымное облако, приближающееся к разъезду. Впереди облака виднелись танки, двигавшиеся вдоль железной дороги в нашу сторону. Стало ясно, что вдоль железнодорожного пути с юго-запада надвигалась сплошная танковая лавина.
Ждать, пока она пройдет мимо нас, не приходилось, поскольку у колонны могло быть боевое охранение. Кусты и складки местности помогли нам незаметно для противника уехать. Необходимо было как можно скорее вернуться в штаб.
По нашему приблизительному подсчету, танков было не менее 200. Как стало нам позднее известно, в направлении железной дороги Котельниково — Сталинград выдвигалась 23-я танковая дивизия, насчитывавшая более 200 танков. Левее (восточнее ее) от Котельниково на Сталинград выдвигалась 6-я танковая дивизия, в состав которой входило около 400 танков, включая тяжелые танки «Тигр».
Возвратившись в штаб 302-й дивизии, генерал-майор Т. К. Коломиец поспешил в штаб армии, чтобы лично доложить командарму о нарастающей угрозе.
На стороне противника было явное превосходство в силах: в личном составе —1:2, артиллерии — 1:1,9; по танкам — 1:5. По существу, основные усилия противник сосредоточил против 302-й стрелковой дивизии и 4-го кавкорпуса, стоявших на кратчайшем направлении от Котельниково к окруженным в Сталинграде войскам. Здесь превосходство врага было еще большим.
«Удар врага пришелся по стыку 302-й стрелковой дивизии и 4-го кавалерийского корпуса. В первый же день противнику удалось преодолеть тактическую глубину нашей обороны и овладеть населенными пунктами Гремячий и Небыков. Это было началом крупной операции, задуманной гитлеровской ставкой и рассчитанной на ликвидацию всех наших успехов на Сталинградском направлении»[5].
Днем 13 декабря враг продолжал наступление, ему удалось значительно расширить фронт прорыва. Немцы захватили населенные пункты Верхне-Курмоярский, Верхне-Яблочный, Кошара-2.
81-я кавалерийская дивизия вынуждена была отойти на север. Упорные бои развернулись в районе Чилеково и совхоза «Терновой». В помощь нашему 823-му стрелковому полку прибыл 62-й механизированный батальон 13-го мех-корпуса. В этот день с утра погода выдалась морозная, ярко светило солнце, что позволило врагу широко использовать авиацию.
На боевые порядки 823-го стрелкового полка и 62-го механизированного батальона противник направил около 50 танков с посаженными на них автоматчиками. Их встречали пулеметным огнем, а танки — противотанковыми гранатами и огнем противотанковых орудий. Несколько танков запылало, но основная их масса продолжала наступать. Тяжелые немецкие танки надвигались на боевые порядки защитников Чилеково. Стоял сплошной грохот.
Над полем боя из дыма и гари нависла тяжелая, темная пелена, сквозь которую не пробивались лучи солнца.
Перед бойцами отделения сержанта С. К. Иванова появилось два танка. Стреляя на ходу, они шли на них. Противотанковых гранат у бойцов уже не было. Они минут за пятнадцать до этого отбили нападение фашистских танков. Последняя оставалась у командира отделения С. К. Иванова. Он подал команду: «Огонь по автоматчикам на танках!» А сам пополз на путь вероятного движения танка. Сблизившись с ним, чуть приподнявшись, метнул противотанковую гранату. Раздался взрыв, и танк, повернувшись, остановился.
Бойцы И. И. Горбатенко, 3. П. Грицкевич, Т. К. Пономарев уничтожали ближайших к танку фашистских солдат. Через две-три минуты люк на остановившемся танке приоткрылся. Сержант успел метнуть в него ручную гранату. Внутри машины раздался взрыв. Второй танк подбили артиллеристы. Отважно действовали расчеты противотанковых орудий. Только одна батарея лейтенанта Н. А. Семенова подбила 6 танков и уничтожила около 250 автоматчиков.
Наши бойцы мужественно отбивали атаки врага. Героизм был массовый.
Сложность боевых действий заключалась в том, что на создание оборонительных рубежей не было времени. Нужны были окопы с ходами сообщений. Земля была мерзлой, почва трудно поддавалась ударам солдатских саперных лопаток. Бойцы стрелковых подразделений вынуждены были встречать неожиданно появлявшиеся перед ними фашистские танки связками гранат и бутылками с горючей смесью, используя неровность земной поверхности. И все же бойцы наносили значительные потери противнику.
5
Еременко А. И. Разгром группировки Гота— Манштейна. — В кн.: Сталинград: уроки истории. М.: Прогресс, 1976, с. 169.