Тимофею надоело сидеть молча, и он, обращаясь к Фирсову, проговорил:
— Знаешь, Ермолаич, я новый способ добычи зайцев открыл. Занимательно получается…
— Ну да!.. — Фирсов удивлённо вскинул глаза на Тимофея и отложил книгу в сторону.
— Верно. Без капканов и прочих ловушек.
— Это как же так?
— Очень просто. Как ты знаешь, зайцы по натуре своей уж больно любопытные. Заиграй в колке на гармошке — все к тебе сбегутся, а если хочешь — вприсядку пойдут. Вот я и решил использовать ихнюю слабость. Ещё по снегу расставил у заячьих троп камни, а на них нюхательного табаку насыпал. Бежит косой по своему старому следу, кругом бело, а тут вдруг новый предмет появился, интересно ведь. Понюхает его из любопытства, табачок ему в нос и набьётся. Он: «апчхи!» — и об камень головой. Тут ему и конец. А вот глухаря можно взять на клюкву. Набросаешь её на снежок, а сам в кустах притаишься. Подлетит этакий петух и начинает клюкву за обе щёки укладывать. Ягода кислая, аж дух захватывает. Глухарь зажмурится, а ты не теряйся, выходи из куста, бери прямо живёхоньким, да и в сумку. Вот…
— Проблема! Ха-ха-ха, — проговорил Фирсов, захлебываясь от смеха. — Я думал, что серьёзное скажешь. А ты верен себе. И откуда только берётся?..
— Откуда?.. — улыбнулся Тимофей. — А как же! Целыми днями в степи пропадаешь, кругом ни души. Идёшь на лыжах по следу, поговорить не с кем, вот и начинаешь придумывать, что поскладнее да посмешнее.
— Но ведь не все так могут.
— Нет. У каждого своё. Вот ты, Фирсов, например, книгочей. Прямо-таки запоем читаешь.
— Люблю книги, — ответил Ермолаич. — Много в них интересного написано. Читаешь — и вся жизнь как на ладони раскрывается.
— Да-а… — тянет Тимофей. — Тьфу, стрекулист, сорвался!.. А ты о чём читаешь-то?
— Сейчас?.. О самолётах.
— О самолётах? — Тимофей даже присвистнул. Да ты что, в лётчики, что ли, метишь! Из болота да в небеса. Здорово получается.
— Летать я не собираюсь, Никанорыч. Сынишка у меня, Колька, планёры с бензиновыми моторчиками строит, да ничего у него не выходит. Всё ко мне пристаёт: помоги, папа, да помоги. Вот и изучаю. Кончим работу, домой поеду, займёмся с ним изобретательством.
— Вон оно что!..
Вдалеке на протоке показалась чёрная точка. Она быстро приближается, увеличивается в размере, и вскоре вырисовывается контур лодки.
— Кто же это? — замечает лодку Ермолаич.
— Благинин, наверное. Он с учёным уезжал к Караголу.
— А ты смотри, Никанорыч, как жмёт. Будто на катере. Уж не случилось ли что?
— Может быть, — беспокоится и Тимофей, наблюдая, как быстро приближается лодка. — Зачем бы так-то, зазря, торопиться. Ведь по делу уезжали. На самый Карагол. Да и недавно, я вон ещё и полведёрка рыбёшки не наловил. Нет, тут что-то не так.
— Да. Но что же могло случиться?
К ним подходят другие охотники и, переговариваясь, также смотрят на протоку. Из палатки вышла Валентина Михайловна и, увидев собравшихся у пристани промысловиков, спешит туда же. Беспокойство Шнуркова с Ермолаичем передаётся другим. Каждый старается высказать своё предположение.
— Может силу решил испытать. Хвастнуть перед Вениамином Петровичем.
— Да нет, он не из хвастливых.
— Может что забыли или лодка прохудилась, — говорит Тимофей. — Это бывает. Вот, к примеру, у меня однажды случилось…
— У тебя вечно примеры, — Ермолаич даже рассердился. — Может на самом деле беда стряслась, а тебе смешки.
— Так я же и говорю.
Лодка быстро приближается. Когда на ней стали ясно различимы фигуры, Филька Гахов отметил:
— Смотрите, и Вениамин Петрович помогает грести.
— Так и есть, что-то случилось, — уже явно забеспокоился Ермолаич.
На пристани устанавливается тишина. Охотники сопровождают взглядом каждое движение лодки. Наконец, она подходит к острову, и Иван, без фуражки, с растрёпанными волосами, выскакивает на берег.
— Беда случилась, — тяжело говорит он, смахивая рукавом пот со лба. — Карагол поднялся, водоёмы затопляет. Гибнет ондатра…
— Вот тебе и переселили! — выдохнул Ермолаич.
— На тот свет…
— То-то я замечаю: и здесь воды будто прибавилось…
— Салимка думает, делать чего-то надо. Помогать мало-мало ондатре.
— Спасать надо! — сердито заметил Вениамин Петрович. — Расставлять островки спасения[9]. Увлеклись переселением, а об этом забыли. Нельзя ни минуты терять. Делать плотики из тальника, расставлять снопы тростника!
— Одним-то скоро не управиться. Водоёмов много. Немало ондатры погибнет, — заметил Ермолаич и задумался. — А что, если позвонить на Николаевский участок. Они ведь с нами соревнуются, пусть помогут. Через пару часов здесь будут.
9
Островками спасения называются щитки, установленные на воде, на которых может спасаться ондатра в период наводнения.