«Д.О. М.
Veritatis. unoq. Vivo. Et. San.0 Hoc. In. Loco, Ubi. Antiqus.8 Cultus. Wellone. Aeternitas.8 Deae. Fuit. Don…. Nihil… О*.. Prim… sac… Ro…
Это был памятник сооружения христианского храма на развалинах капища богини Веллоны».
Но вот что пишет об этом Балинский в «Истории Вильны», ч. I, с. 105:
«Веллона (Wielona) в древности была укрепленным замком, построенным, вероятно, в XIII столетии для обороны жмудской границы от нападений меченосцев и известным постоянными войнами Гедимина с этими рыцарями, ныне местечко на берегу Немана, в 7 милях от Ковны и в полумиле от Юрбурга (Jurborka). Оно делится на две части, верхнее и нижнее; в первом находится большой каменный, готического стиля, костел, которого алтарная половина, т. е. Sanctuarium, носит следы древности и, кажется (?), относится к временам язычества. Первоначальная постройка христианского храма приписывается Витольду (Вотовду), и это первый костел по введении в Литву католицизма».
Значит, Балинский не разделяет мнения Нарбутта о существовании капища богини Веллоны и о самой богине во всем сочинении своем не упоминает ни одним словом.
«Прежний замок, – продолжает Балинский, – был построен над самым Неманом, на двух холмах, соединенных между собою мостом, перекинутым чрез глубокое ущелье. На одном из этих холмов высится упомянутый костел, и за ним лежит нагорная часть местечка; на другом холме находились замковые сады и огороды. Развалины разных построек покрывают весь садовый холм, но от замка не осталось ни малейших следов, хотя он и был каменный. Рядом с замковым холмом, с восточной стороны, воздвигается еще один конический холм, называемый «горою Гедимина»; на вершине этого конуса находится курган, т. е. насыпь, также конической формы, у подошвы которой видна глубокая яма, как будто образовавшаяся от выемки земли для насыпи кургана. Небольшая речка Велионка, окружая с северной стороны замковую и Гедиминову горы, впадает в Неман. Название свое Гедиминова гора получила в древности и сохраняет доныне; курган же на ней, будучи действительно могилою, кажется, несомненно убеждает, что это и есть могила Гедимина, павшего под стенами принадлежавшего меченосцам замка Баербург, недалеко от Веллоны.
Хотя Стрыйковский и уверяет, что тело Гедимина привезено в Вильну и предано торжественно сожжению, однако же местные предания, в связи с существованием упомянутой могилы на Гедиминовой горе, видимой до сих пор, заставляют заключить, что Гедимин скорее погребен в Веллоне, нежели в Вильне».
Странно, что Нарбутт, собирая на месте разные предания о капище Веллоны, не нашел нужным прислушаться к преданиям о могиле Гедимина! Мало того, он как будто ничего не знает и никогда даже не слышал о ней, потому что нигде не говорит о веллонской могиле ни слова. Между тем расследованием этим он мог бы выяснить, где именно погребен Гедимин, в Вильне или в Веллоне.
Известно, что в древности в честь павших героев насыпались огромные холмы или могилы, хотя бы герой и не был погребен в этой могиле. На виленской Гедиминовой горе так же, как и на веллонской, насыпана могила в форме продолговатого вала, тщательно отделанная и сохраняющаяся во всех ее деталях до наших дней. Это самая высокая и живописная гора из всех Антокольских гор, составляющих отроги Понарских. Находится она при самой Вильне, на пути от костела Св. Петра на Заречье, с правой стороны дороги. С нее лучший вид на панораму Вильны.
Вид на Гедиминову гору. Неизвестный художник
Спрашивается: насыпана ли виленская могила только в честь Гедимина, а самый прах его погребен в Веллоне, или наоборот – в Веллоне насыпан холм в память убиения в тех местах героя, а прах его почиет на виленской Гедиминовой горе?
Кажется, в этом случае Балинский не прав, и сказание Стрыйковского и его последователей заслуживает больше вероятия, во-первых, потому, что желание быть погребенным на родине, на месте погребения предков, свойственно каждому человеку и современно человечеству, для чего и доныне тела зажиточных людей перевозятся даже из-за океана, а Вильна была родиною Гедимина, собственными его руками основанною, и во-вторых, потому, что долина Свинторога считалась долиною священною, на которой сжигались тела его славных предков; лишать же великого своего князя и отца чести быть сожженным на той же священной долине едва ли согласились бы и сыновья его, и народ.