Астронавты остерегались подходить к ним близко. Не следовало подвергать себя риску нападения со стороны этих воинственных, прожорливых созданий. Вероятно, укусы их не только болезненны, но и ядовиты.
Приходилось вооружиться терпением и ждать. Выстрелами их не разгонишь, сапогами не растопчешь. Их неисчислимое количество.
Поджечь лес? Отгородиться огненным валом от этой нечисти? Но ветер может перемениться и погнать пламя в сторону «Сириуса».
Астронавты не рискнули прибегнуть к помощи огня.
Стоя за кустами, они издали наблюдали за муравьями. Только минут через сорок колонны начали сужаться и редеть, и мимо холма продефилировали последние вереницы носильщиков, бережно несущих куколки и личинки.
Затих вдали шелест, замерло потрескивание, рассеялся острый запах.
— Куда теперь? — спросил Сергей. — Налево или направо?
— Вот к той рощице, — указал Озеров на восток.
«Как красиво, — думал Сергей, любуясь пунцовыми лианами и апельсиновой листвой тропического леса. — Словно у нас, на Украине, во время бабьего лета, когда над вянущей травой летят на поблескивающих серебристых нитях отважные паучки, спеша использовать короткие осенние дни для своих паучьих дел. И как разумна эта окраска! На Венере много тепла. И вот растения защищают себя от перегрева. Одни выставляют навстречу солнечным лучам, с трудом пробивающимся сквозь облачный покров, светлые, розовые и кремовые листья, другие — пушистые, белые, усеянные множеством волосков, третьи — гладкие, глянцевитые, почти зеркальные. Как мудро и целесообразно устроено все в природе».
Сергей высказал вслух эти мысли. Он был человек общительный и не привык скрывать от друзей своих размышлений.
— Какая там к черту мудрость, — фыркнул Борис Федорович. — Не мудрость, а расточительство. Из миллиона особей гибнет девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять, выживает — одна. Защитная окраска — неизбежный результат многовековой борьбы за существование. Выживают и дают потомство только наиболее приспособленные… Прочитайте когда-нибудь на досуге Дарвина… И относительно мнимой целесообразности всего сущего с вами можно поспорить. Далеко не все существующее в природе устроено целесообразно.
— Но красиво, согласитесь с тем, Борис Федорович, что красиво! — не сдавался Сергей. — Эти пунцовые заросли неописуемой красоты. Расцветка всего окружающего феерична!
— Смотря на чей вкус, — упрямо настаивал на своем Озеров, не склонный в этот момент к восторгам. — Вон то детище венерянской природы не вызывает во мне никакого восхищения. Оно кажется мне отвратительным, отталкивающим, хотя строение тела его весьма целесообразное и образу жизни этого существа соответствует.
— О ком вы? — спросил Сергей.
— А вот об этом насекомище. Видите?
И Борис Федорович показал рукой на противоположный берег озера, к которому они приблизились во время этого короткого, но горячего спора.
В зеркальной воде отражались лапчатые листья, кремовые метелки, пучки желтых сережек. Чуть левее на гладком сизом фоне отчетливо выделялся силуэт огромного насекомого, вцепившегося длинными суставчатыми латами в толстую ветку.
Размах прозрачных перепончатых крыльев его был больше метра. Бурые чешуйки с металлическим отливом прикрывали брюшко, на голове с боковыми придатками сидели фасетчатые глаза, рот был оснащен изогнутыми, как ятаган, выступами.
— С такой стрекозой, — задумчиво проговорил Сергей, — голыми руками, пожалуй, не справишься. Горло перегрызет.
Диво венерянской природы не удостоило людей своим вниманием. До сознания его, по-видимому, не дошло, что на него с любопытством смотрят представители разумных существ другого мира, на десятки миллионов километров отстоящего от Венеры. Щелканье затвора фотоаппарата не вызвало у него испуга.
Шевеля усиками и то сводя, то раздвигая челюсти, стрекоза сидела на дереве, пока из-за кустов не вылетела резвая стайка розовых мотыльков. Тогда хищница взмахнула крыльями. Услышав зловещие шелестящие звуки, не сулившие им ничего хорошего, мотыльки испуганно заметались над озером. Но стрекоза оказалась проворнее их. Она быстро настигла одного из мотыльков, вонзила в него острые челюсти и, обхватив добычу когтистыми лапами, полетела к берегу. Вскоре она скрылась за деревьями.
Это произошло быстро, почти молниеносно. Только что в воде отражались мечущиеся розовые мотыльки и преследующая их голубая стрекоза, и вот уже никого нет. Шелест крыльев замер в отдалении. И опять перед глазами лишь изогнутые стволы деревьев, причудливые ветви и глянцевитая листва которых двоятся в озере.
Постояв на берегу, разведчики повернули назад. Рискованно на исходе дня углубляться в тропические заросли. Кто знает, какие земноводные нашли себе убежище в камышах, какие опасные и сильные хищники бродят в чаще.
Глава V.
ПУТИ И СУДЬБЫ
Сергей и Олег были земляками. В детстве оба жили на окраине большого приднепровского города, учились в одной и той же школе, а по вечерам гоняли старый футбольный мяч на пустыре, превращенном школьниками в спортивную площадку.
Потом пути их разошлись.
Родители Олега переехали в Сибирь, на целинные земли. Здесь Олег окончил с золотой медалью среднюю школу, прослушал курс наук на физико-математическом факультете Томского университета, защитил кандидатскую работу «Искусственные спутники Земли».
Специализируясь в области небесной механики, Олег выступал с лекциями и докладами по космонавтике, проявляя при этом осведомленность не только в астрофизике, радиотехнике и автоматике, но и медицине, ибо не только инженеры, но и врачи причастны к организации межпланетных перелетов. Принять участие в одном из них с детства стало заветной мечтой Олега.
Работы талантливого теоретика привлекли к себе внимание научных кругов и снискали ему уважение академиков.
Олегу посчастливилось оказаться в числе тех специалистов, которые были привлечены Академией наук Советского Союза к созданию первых межпланетных станций — плацдармов для завоевания Космоса.
Знало о существовании этого страстного последователя Циолковского и молодое поколение страны. Популярные книги Олега Гордеева «Три этапа освоения Космоса», «Путь к звездам», «Атомная энергия на службе астронавтов» и многочисленные статьи в журналах, написанные увлекательно, со знанием дела и с огоньком, охотно читались молодежью. Его научно-фантастическую повесть «Путешествие на астероиде Гермесе» можно было увидеть в руках тысяч подростков, мечтающих растереть между своими пальцами красноватую пыль марсианских пустынь, отколоть геологическим молотком кусок базальтовой лавы Меркурия, описать на ракетном корабле крутую петлю около Юпитера, этого колосса солнечной системы.
За фундаментальный труд «Межпланетные путешествия и их возможные маршруты», снабженный многочисленными таблицами, графиками, фотоснимками, чертежами, Гордеев был удостоен Ленинской премии. Вскоре книга эта стала незаменимым пособием для всех астронавтов.
К тридцати пяти годам Гордеев стал общепризнанным авторитетом во всех вопросах, связанных с астронавтикой, и когда после первых успешных полетов на Луну, а затем на Марс, возник вопрос о полете на Венеру, он был включен в состав участников этой сложной и ответственной экспедиции.
У Сергея интерес к авиации пробудился в детстве, после одного занятия кружка юных авиамоделистов при Дворце пионеров, на которое его случайно привел соученик.
Решив стать летчиком, Сергей с отрочества приучал себя к лишениям и закалял тело.
Был он худощав, узок в талии, как горец, но его осанке, ловкости, выдержке, умению постоять за себя завидовали более рослые и плечистые сверстники.
Кандидатов в летчики осматривают с пристрастием, врачи беспощадно бракуют сомнительных, предпочитая отказать в приеме двум здоровым, чем принять в авиашколу одного физически непригодного кандидата.