Посещение броненосца «Александр III» наглядно нам показало, что даже этот первый головной корабль серии «Бородино» потребует от одного до двух месяцев для окончания всех работ, связанных с подготовкой его к дальнему плаванию на Восток.
Что же касается остальных трех броненосцев, еще находящихся в Петербурге у заводских достроечных набережных, то состояние их готовности еще значительно хуже.
Между тем наши товарищи, инженеры Прохоров и Шангин, сообщили, что на заводах до сих пор не заметно никаких признаков ускорения работ. На «Орле» до последнего времени работало всего 300 человек. Правда, главный корабельный инженер Петербургского порта Скворцов подал рапорт о необходимости форсировать работы по постройке всех спущенных кораблей, но получил официальный ответ из Главного управления кораблестроения и снабжения, что постройка кораблей должна производиться в строгом соответствии с утвержденными планами и сметами, так как на ускорение работ не отпущено никаких новых или дополнительных кредитов, а посему никакие сверхурочные работы не могут быть допущены.
Перед нами, кораблестроителями, возник недоуменный вопрос: кто же является ответственным автором наших программ судостроения и кто устанавливает типы боевых кораблей? Этот вопрос получил особенно острый характер теперь, во время русско-японской войны.
Новые броненосцы типа «Бородино» были запроектированы для действий на Дальнем Востоке. Предполагалось, что они будут переведены в Тихий океан до начала военных действий. Теперь же им придется следовать на Восток в условиях военного времени, при невозможности пользоваться ремонтными и снабженческими услугами нейтральных портов.
Если «Александру III» и трем другим кораблям того же типа, еще достраивающимся на петербургских заводах, суждено идти на Восток, то они должны будут испытать весьма серьезные затруднения из-за недостаточности нормального запаса топлива и малой вместимости угольных ям. Их проектный нормальный запас топлива рассчитан всего на 780 тонн. Район плавания при 9-узловом ходе не превосходит 2200 миль.
Все главнейшие порты на пути в Тихий океан находятся в руках англичан, а потому наши корабли не могут рассчитывать ни на какое содействие и должны полагаться только на свои собственные средства.
Почему же такие громадные средства, брошенные, на флот с 1898 г., были израсходованы на постройку кораблей, тип которых так мало приспособлен к тем условиям их океанской службы, в которых им предстоит действовать в военной обстановке?
Отчего Россия не имеет на Востоке однородного спаянного ядра флота, а, в полную противоположность японскому флоту, наша Тихоокеанская эскадра составлена из типов кораблей, которые по своему вооружению, защите, району плавания и тактическим элементам совершенно не удовлетворяют требованиям совместных боевых действий?
Артурская эскадра составлена из 7 броненосцев четырех резко различающихся типов.
В период с 1890 по 1900 г. Россия строила главным образом типы боевых кораблей океанского плавания. Это были броненосцы «Пересвет», «Ослябя», «Победа» и броненосные крупные крейсера «Рюрик», «Россия», «Громобой». Они строились, имея в виду возможность крейсерской войны с Англией, для океанских широких операций.
Но поворот русской политики с 1898 г. был связан с признанием, что главным противником России на океанах является Япония, и с этого момента произошел крутой поворот при выборе типа новых боевых кораблей.
Вместо мореходных кораблей океанского типа с большим радиусом действия за основу для боевого корабля был принят французский проект броненосца «Цесаревич», воспроизведенный в пяти кораблях серии «Бородино». Эти броненосцы предназначались для действий в узко ограниченном районе, опираясь на хорошо оборудованные собственные базы, а не для скитаний в открытых океанах.
Они, действительно, могли стать боевым ядром Тихоокеанского русского флота, но только при одновременном сооружении хорошо оборудованных баз флота, обеспеченных доками, мастерскими, складами и связанных надежными рельсовыми путями с промышленными центрами страны.
Так же непонятны мотивы, побудившие русское морское руководство при сооружении флота, противопоставленного Японии, отказаться от постройки броненосных крейсеров, которые в свое время были излюбленным и наиболее удачным типом русских боевых кораблей, вызвавших широкое подражание иностранных флотов.
В то время как японцы, комплектуя свой боевой флот, ввели в его состав прекрасную однородную эскадру из шести кораблей этого класса с весьма мощным вооружением и надежной защитой, русское Морское министерство с 1898 г. отказалось от постройки броненосных крейсеров и перешло к строительству значительного числа бронепалубных крейсеров среднего тоннажа, годных только для истребления коммерческих судов противника и вспомогательной службы при броненосцах. Состав же броненосных крейсеров был пополнен только одним крейсером «Баян» со слабой артиллерией, вдвое уступавшей вооружению своих японских противников типа «Асама». В результате русские броненосцы не получили поддержки в виде быстроходного отряда броненосных крейсеров, как японский флот, что явилось наиболее чувствительным дефектом организации русского флота.
Ясно, что правильное решение боевых задач флота японцами и разброд в руководящих тенденциях русского Азорского министерства не могли явиться результатом случайных причин. Русский флот в период последнего царствования превратился в арену личных интересов, влияний и интриг, а постройка новых кораблей на заграничных заводах сделалась источником наживы его высокопоставленных заправил.
28 марта. Остается всего полтора месяца до окончания выпускных экзаменов. Я и мои товарищи после защиты дипломных проектов получим 6 мая звание корабельных инженеров флота и будем расписаны по различным военным портам. Уже сейчас мы приблизительно знаем, кто и куда попадет для дальнейшей службы. Я и Кутейников будем зачислены в Петербургский порт на адмиралтейские заводы. Мы сразу попадем на постройку новых кораблей. А двое из нашего выпуска останутся в Кронштадте. Остальные будут направлены в Севастополь и в порты финляндского побережья.
Итак, мне скоро придется окунуться в самую гущу заводской работы, но теперь уже не как случайному практиканту, а как непосредственному участнику строительства кораблей.
Вероятнее всего, я попаду на достройку броненосца «Орел», который я изучил за два года летней училищной практики. Его строил Михаил Карлович Яковлев, который прошлым летом уделил немало внимания нам, будущим корабельщикам, посвящая в тайны кораблестроительного искусства.
Техническая сторона будущей работы меня не пугает. За четыре года пребывания в училище я получил достаточно солидную практическую подготовку, чтобы сразу войти в колею производственной работы. С мастерами и рабочими у меня быстро и легко устанавливались дружественные отношения. Но за годы училищной практики мне стали достаточно ясны все отрицательные стороны казенщины и бюрократизма, царившие в адмиралтействах и в военных портах.
Товарищи, кончившие училище раньше и попавшие в Петербург на постройку новых кораблей, столкнулись с атмосферой канцелярской волокиты, душившей здоровую инициативу.
Неужели даже теперь, в усложнившейся обстановке военного времени, не затрещат архаические порядки и сохранится старая рутина?
5 апреля. Уже несколько дней я не мог вернуться к своим ежедневным заметкам о текущих событиях после ошеломляющего известия о гибели адмирала Макарова при взрыве броненосца «Петропавловск» на Артурском рейде.
Телеграмма о роковом для русского флота событии была получена с Востока от наместника — адмирала Алексеева еще 1 апреля, но до сих пор во флоте никто не может очнуться от этого неожиданного удара.