Правда, иранцы тоже будут в курсе дела. С другой стороны, вылет первым рейсом имеет свои преимущества. Обычная в таких условиях неразбериха поможет Хауэллу и «чистым» незаметно проскочить.
В конце концов, он пришел к выводу, что лучше всего лететь первым рейсом. Боб Янг поддержал его. Несмотря на то, что Янг больше не работал в иранском филиале ЭДС (его деятельность была в основном связана с Кувейтом), он находился в Иране, когда проходили переговоры о заключении контракта с Министерством здравоохранения, и лично встречался с Дэдгаром. Поэтому тот мог и его занести в один из своих списков.
Джо Поше тоже был за вылет первым рейсом, хотя особенно и не высказывался по этому поводу. Он вообще мало говорил, и Хауэлл считал его необщительным.
Рич и Кэти Гэллэгер вовсе не были уверены, что хотят покинуть Иран. Они твердо заявили Поше, что, несмотря на все распоряжения полковника Саймонса, Джо не имеет права распоряжаться их судьбой и что они вправе сами принять решение. Поше согласился с Гэллэгерами, но предупредил их, что если они захотят рискнуть и попытать счастья у иранцев, то, попав потом за решетку, пусть не рассчитывают на помощь Перо. Он не станет собирать новую команду спасателей, чтобы вызволить их из иранской тюрьмы. В конце концов, Гэллэгеры тоже решили лететь первым рейсом.
Во второй половине того же дня «чистые» просмотрели свои документы и уничтожили все бумаги, имеющие отношение к Полу и Биллу.
Поше роздал всем «чистым» по две тысячи долларов и пятьсот долларов оставил у себя в кармане, а остальные деньги запихнул в ботинки, по десять тысяч долларов в каждый. Кроме того, Поше положил в карман миллион риалов. Он намеревался попросить Лю Гольца передать эти деньги Аболхасану для выдачи последней зарплаты оставшимся в ЭДС иранским служащим.
Когда стрелка часов уже приближалась к пяти, «чистые» стали прощаться с управляющим Лю Гольца. В это время раздался телефонный звонок.
Поше взял трубку. Звонил Том Уолтер. Он сказал:
– Эти люди у нас. Ты понимаешь? Эти люди у нас.
– Понимаю, – ответил Поше.
«Чистые» сели в машину. Кэти взяла с собой пуделя Баффи. Поше сел за руль. Он ничего не сказал остальным о «загадочном» сообщении Уолтера.
Они остановились в переулке рядом с посольством и бросили машину. Она так и будет стоять там, пока кто-нибудь не решится украсть ее.
Войдя на территорию посольства, Хауэлл не почувствовал себя свободнее. Помимо слонявшихся там американцев, которых было не меньше тысячи, он увидел десятки вооруженных революционеров, «охранявших» посольство. Посольство считалось американской территорией, куда доступ иранцам был воспрещен. Однако иранские революционеры явно не обращали внимания на подобные дипломатические условности.
Все «чистые» стали в очередь: сначала – чтобы заполнить бумаги, потом – чтобы сдать свои паспорта, и в третий раз – чтобы оформить багаж. Все вещи сложили в одном просторном помещении, и пассажирам пришлось искать там свои пожитки, чтобы прикрепить к ним багажные квитанции. После этого они снова встали в очередь, чтобы показать революционерам содержимое своих чемоданов и сумок. У них обыскали все, даже самую мелкую ручную кладь.
Хауэлл знал, что будут два самолета, оба «Боинги-747» авиакомпании «Пан Америкэн». Один полетит во Франкфурт, а другой – в Афины. Пассажиров разбили на группы, но представителей ЭДС включили в число покидающих Иран сотрудников посольства. Им предстояло лететь во Франкфурт.
В субботу в семь часов утра их посадили в автобусы, чтобы отправить в аэропорт.
Поездка туда была ужасной.
В каждый из автобусов влезли по три революционера. Выезжая из посольских ворот, «чистые» увидели толпу журналистов и телевизионщиков. Иранцы решили, что бегство из страны униженных американцев будет воспринято ведущими мировыми телекомпаниями, как важнейшее событие.
Автобус еле тащился. Всю дорогу его сильно трясло. Рядом с Поше оказался иранский охранник, подросток лет пятнадцати. Он стоял в проходе и качался из стороны в сторону вместе с автобусом, держа при этом палец на спусковом крючке. Поше заметил, что оружие у охранника было снято с предохранителя. Стоило ему споткнуться и…
Толпы народу вышли на улицу. На проезжей части скопилось столько машин, что едва можно было проехать. Казалось, весь город знал, что везли американцев, и местные жители не скрывали своей ненависти к ним. Разъяренная толпа кричала и потрясала кулаками. Из кабины грузовика, поравнявшегося с американцами, высунулся водитель и плюнул на автобус.
Несколько раз конвою пришлось останавливаться. По-видимому, в каждом районе города хозяйничала своя революционная группировка, не подчинявшаяся никакой другой. Чтобы продемонстрировать свою власть, она задерживала автобусы в контролируемом ею районе, а затем давала им разрешение на проезд.
Понадобилось два часа, чтобы преодолеть десятикилометровое расстояние от города до аэропорта.
В аэропорту царил хаос. Там было еще больше телекамер и журналистов. Кроме того, сотни вооруженных людей в изодранной военной форме считали своим долгом регулировать движение. Каждый полагал, что власть принадлежит именно ему, но все они расходились во мнении, куда должны следовать автобусы.
В девять часов тридцать минут американцы, наконец, попали в здание аэровокзала.
Сотрудники посольства стали раздавать паспорта, которые собрали ночью. Пять паспортов исчезли – паспорта Хауэлла, Поше, Янга и Гэллэгеров.
После того, как в ноябре Пол и Билл сдали свои паспорта в посольство, оно отказалось вернуть их, не уведомив об этом полицию. Прибегнет ли посольство еще раз к подобной уловке?
Неожиданно появился Поше с пятью паспортами. Он держал их в руке, пытаясь протиснуться сквозь толпу.
– Я нашел их на полке за стойкой, – объяснил он. – Думаю, они попали туда случайно.
Боб Янг заметил, что два американца по фотографиям разыскивают кого-то в толпе. К его ужасу, они подошли к Ричу и Кэти Гэллэгер.
Неужели Дэдгар возьмет в заложницы Кэти?
Американцы улыбнулись и сказали, что у них находится часть багажа Гэллэгеров. Янг успокоился. Друзьям Гэллэгеров удалось вынести из «Хьятта» кое-какие вещи, и они попросили двух американцев привезти их в аэропорт, чтобы там передать Гэллэгерам. Оба американца никогда не видели Гэллэгеров и поэтому разыскивали их по фотографиям.
Эта ложная тревога лишь усилила беспокойство «чистых».
Джо Поше решил отправиться на разведку. Он подошел к стойке агента по продаже билетов авиакомпании «Пан Америкэн».
– Я работаю в ЭДС – представился Поше. – Не знаете, иранцы ищут кого-нибудь?
– Да, они очень стараются найти двух человек, – ответил агент.
– Больше никого?
– Никого. Ведь список лиц, которым запрещено покидать страну, не возобновлялся уже несколько недель.
– Спасибо.
Поше вернулся в зал ожидания и рассказал остальным членам группы о том, что ему удалось узнать.
Пассажиры стали продвигаться из зала регистрации к выходу на посадку.
– Давайте разделимся, – предложил Поше. – Тогда никто не подумает, что мы вместе, и, если у одного-двух из нас возникнут неприятности, других, пожалуй, пропустят. Ну а если кого-то задержат, я останусь.
Боб Янг взглянул на свой чемодан и заметил на нем бирку с надписью: «Уильям Д. Гэйлорд».
На мгновение его охватила паника. Если иранцы обратили на это внимание, они примут его за Билла и арестуют.
Он знал, почему так вышло. Революционеры, устроившие погром в номере сотрудника ЭДС в «Хьятте», уничтожили его чемоданы. Однако два чемодана все-таки уцелели, получив лишь незначительные повреждения, и Янг взял один из них. Таким образом, у него оказался чемодан Билла.
Янг оторвал бирку и положил ее к себе в карман, намереваясь выбросить при первой возможности.
Все «чистые» вошли в зал, предназначенный только для пассажиров.
Далее предстояло заплатить налог за пользование аэропортом. Это позабавило Поше. Судя по всему, революционеры решили, что введение этого налога – единственное доброе дело шаха в Иране, подумал он.