– Здесь легко отрезать охранников. – Коберн поднял голову и увидел, что от пограничного поста вниз по склону был протянут всего один телефонный провод. «Перекусываем его, и охранники отрезаны», – подумал Коберн.
Они спустились по склону и пошли по дороге, которая вела в сторону. Эту грязную колею с трудом можно было назвать дорогой. Пройдя километра полтора по холмистой местности, они очутились в деревушке из десяти-двенадцати деревянных и кирпичных домов. На ломаном турецком языке Саймонс попросил позвать старосту. Появился человек средних лет в поношенных брюках, жилетке и причудливом головном уборе. Пока Саймонс разговаривал со старостой, Коберн стоял рядом и слушал, не понимая ни слова. Наконец Саймонс пожал старосте руку, и они расстались.
– О чем вы с ним говорили? – спросил Коберн, когда они отправились назад.
– Я сказал ему, что вместе с друзьями хотел бы ночью переправиться через границу верхом на лошади.
– Ну, а он что?
– Сказал, что может это устроить.
– Как вы догадались, что именно здесь, в деревне, живут контрабандисты?
– Посмотрите вокруг, – обратился Саймонс к Коберну.
Коберн обвел взглядом пустынные снежные склоны.
– Что вы видите? – спросил Саймонс.
– Ничего.
– Верно. Здесь нет ни сельского хозяйства, ни промышленности. Чем, вы думает, эти люди зарабатывают себе на жизнь? Все они живут контрабандой.
Саймонс и Коберн вернулись к «рейнжроверу» и отправились назад в Резайе. Вечером Саймонс объяснил свой план действий.
Саймонс, Коберн, Поше, Пол и Билл поедут из Тегерана в Резайе на двух «рейнжроверах». Они возьмут с собой Маджида и преподавателя в качестве переводчиков. В Резайе все остановятся в доме преподавателя. Его особняк идеально подходит для этой цели: там больше никто не живет, он далеко отстоит от других домов, и оттуда можно спокойно выехать из города. Из Тегерана в Резайе они поедут без оружия: судя по тому, как их встречали у дорожных заграждений, наличие оружия может только причинить им лишние неприятности. Однако в Резайе они купят пистолеты. Маджид сговорился с одним человеком в городе, который продаст им браунинги калибра 18 мм по шесть тысяч долларов за каждый. Тот же человек сумеет достать для них пистолеты системы Лама.
Коберн пересечет границу на законных основаниях в одном из «рейнжроверов» и соединится с Булвэром, у которого тоже будет машина, на турецкой стороне. Саймонс, Поше, Пол и Билл переедут границу верхом на лошадях вместе с контрабандистами. (Вот почему им понадобится оружие на случай, если контрабандисты задумают избавиться от них в горах.) На той стороне они встретятся с Коберном и Булвэром. Все вместе они поедут в ближайшее американское консульство и получат паспорта для Пола и Билла. После этого они вылетят в Даллас.
Коберну план понравился. Теперь он понял, что Саймонс был абсолютно прав, настаивая на переходе границы в Серо, а не в Барзагане, поскольку в цивилизованном густонаселенном месте гораздо труднее перейти границу.
На следующий день они вернулись в Тегеран. Выехали поздно и большую часть пути проделали ночью с таким расчетом, чтобы попасть в столицу утром, после окончания комендантского часа. Они избрали южный маршрут, проходивший через городок под названием Махабад. Дорога представляла собой грязнющую колею, где даже не могут разъехаться две машины. Петляли в горах при отвратительной погоде, преодолевая снег, гололед и сильный ветер. Тем не менее, дорога оказалась проходимой, и Саймонс решил воспользоваться для бегства из страны именно этим, а не северным маршрутом.
Если только побег состоится.
Однажды вечером Коберн заехал в гостиницу «Хьятт» и сказал Кину Тэйлору, что к утру ему понадобятся иранские риалы на сумму двадцать пять тысяч долларов.
Он не сказал зачем.
Тэйлор взял у Гэйдена двадцать пять тысяч долларов стодолларовыми купюрами, позвонил знакомому торговцу коврами, который жил в южной части города, и договорился с ним, по какому курсу они будут обменивать валюту.
Шофер Тэйлора долго отказывался везти его в центр города, особенно после наступления темноты, но Тэйлору все-таки удалось уговорить его.
Они вошли в лавку. Тэйлор с торговцем сели пить чай. Появились еще два иранца. Одного из них представили Тэйлору как человека, который будет менять ему деньги. Другой, похожий на бандита, оказался телохранителем первого. Торговец коврами заявил, что со времени его телефонного разговора с Тэйлором резко изменился курс риала к доллару, разумеется, в пользу торговца.
– Я не хочу иметь с вами дел! – разозлился Тэйлор.
– Лучше вы нигде не обменяете, – настаивал торговец коврами.
– Плевать я на вас хотел!
– С такими деньгами вам небезопасно находиться в этом районе города.
– Я здесь не один, – парировал Тэйлор. – Внизу меня ждут шесть человек.
Он допил чай и поднялся. Затем медленно вышел из лавки и прыгнул в машину.
– Али, смываемся отсюда, быстро!
Они понеслись на север. Тэйлор показывал Али, как проехать к другому торговцу коврами, иранскому еврею, лавка которого находилась рядом с дворцом. Тэйлор застал его перед самым закрытием.
– Мне нужно обменять доллары на риалы, – сказал Тэйлор с порога.
– Приходите завтра, – спокойно ответил хозяин.
– Не могу, деньги мне нужны сегодня.
– Сколько?
– Двадцать пять тысяч долларов.
– Но у меня нет такой большой суммы.
– Мне позарез надо.
– Зачем?
– Это связано с Полом и Биллом.
Торговец коврами понимающе кивнул головой. Он уже имел дело с некоторыми сотрудниками ЭДС и знал, что Пола и Билла посадили в тюрьму.
– Мне надо выяснить свои возможности.
Он позвал брата, который находился в задней комнате, и послал его в город с каким-то поручением. Затем он открыл сейф и вытащил оттуда всю наличность. Вместе с Тэйлором они принялись считать деньги. Торговец считал доллары, а Тэйлор – риалы. Через несколько минут в лавку вбежал мальчик с огромной пачкой риалов в руках, положил их на прилавок и, не сказав ни слова, удалился. Тэйлор догадался, что торговец старается собрать как можно больше наличных денег.
На мотороллере подъехал молодой человек и вошел в лавку с целым мешком риалов. Пока он был там, кто-то угнал его мотороллер. Молодой человек бросил на пол мешок с деньгами и с истерическим криком погнался за вором.
Тэйлор в это время продолжал считать риалы.
«Ну что ж, обычный рабочий день в революционном Тегеране», – подумал он.
Джон Хауэлл менялся на глазах. Из честного американского юриста он превращался в жуликоватого иранского купца. Между прочим, он изменил свое отношение к взятке.
Иранец Мехди, иногда выполнявший для ЭДС мелкую бухгалтерскую работу, посвящал его в премудрости иранской жизни. «В Иране многое достигается дружбой, – говорил он. – Как нам завоевать дружбу Дэдгара? Для этого есть несколько способов. Что касается меня, то я бы сел на ступеньках его дома и сидел там каждый день до тех пор, пока он со мной не заговорит. Мне можно стать его другом и по-иному, дать ему двести тысяч долларов. Если вы согласитесь на что-нибудь подобное, могу посодействовать».
Хауэлл обсудил это предложение с другими членами группы, ведущей переговоры с иранцами. Они пришли к выводу, что Мехди набивается в посредники при передаче взятки. То же самое когда-то предлагал им и Стукач. Однако на этот раз Хауэлл не спешил отказываться от использования нечестной сделки ради освобождения Пола и Билла.
Члены группы решили подыграть Мехди. Они могли обнародовать сделку и тем самым дискредитировать Дэдгара. Была и другая возможность – действительно дать взятку Дэдгару, если тот предоставит гарантии освобождения заложников. В обоих случаях требовалось его собственное подтверждение, что он возьмет деньги.
Хауэлл и Кин Тэйлор несколько раз встречались по этому поводу с Мехди. Однако в отличие от Стукача, бухгалтер не торопил события. Он не позволял сотрудникам ЭДС приходить к нему в контору в рабочее время, а всегда назначал встречу рано утром или поздно вечером. Иногда Мехди принимал их у себя дома или же устраивал свидание в каком-нибудь тихом и темном переулке. Хауэлл настаивал, чтобы он добился от Дэдгара вполне определенного сигнала о том, что тот согласен на взятку. Например, Дэдгар передал бы им, что появится на переговорах в очень ярких носках или, скажем, наденет галстук задом наперед. Мехди же предлагал слишком неопределенные намеки. Он говорил: пусть Дэдгар устроит вам на переговорах нелегкую жизнь, и вы будете знать, что он согласен. Как-то раз Дэдгар действительно так и сделал, но как американцам было знать, что это – знак согласия на взятку или обычная неуступчивость на переговорах?