Прежде всего, Том Уолтер проследил, чтобы один из далласских банков открыл аккредитив на имя государственного департамента США на сумму 12 750 000 долларов. Поскольку вся эта операция совершалась исключительно на территории США, на нее ушло лишь несколько часов. В Иране оформление подобной сделки заняло бы несколько дней. Как только государственный департамент получит в Вашингтоне аккредитивное письмо, заместитель посла Салливана советник-посланник Чарльз Наас направит иранцам по дипломатическим каналам ноту, гарантирующую, что в случае освобождения Пола и Билла они по требованию Дэдгара будут являться к нему на допрос. Нарушение гарантии повлечет за собой уплату посольством залога.
В это время Дэдгар встречался с генеральным консулом посольства США Лю Гольцем. Хауэлла они не пригласили, но Аболхасан присутствовал на их беседе, как представитель ЭДС.
Вчера у Хауэлла состоялась предварительная встреча с Гольцем. На ней они тщательно разбирали все условия гарантии. Гольц читал фразу за фразой своим тихим, но хорошо поставленным голосом. Теперь Гольц стал несколько по-иному смотреть на вещи. Два месяца назад у Хауэлла сложилось впечатление, что он чересчур правильный человек. Именно Гольц отказался возвратить паспорта Полу и Биллу без ведома иранских властей. Гольц уже не был столь педантичен и соглашался на нетрадиционные методы работы. Вероятно, пребывание в стране, охваченной революцией, несколько смягчило непреклонность его характера.
Гольц сообщил Хауэллу, что решение об освобождении Пола и Билла принимается премьер-министром Бахтиаром, но должно быть предварительно согласовано с Дэдгаром. Хауэлл надеялся, что Дэдгар не станет чинить препятствий. Ведь Гольц не из тех, кто стучит кулаком по столу, пытаясь заставить своего оппонента капитулировать.
Послышался тихий стук в дверь, и вошел Аболхасан. Уже по выражению его лица было видно, что он принес плохую весть.
– Что случилось?
– Он отказался от нашего предложения, – сказал Аболхасан.
– Почему?
– Он не признает гарантии правительства США.
– Он объяснил почему?
– Иранское законодательство не предусматривает подобной формы залога. Ему нужны наличные, банковская гарантия…
– Или удержание собственности в уплату залога. Я знаю об этом. – У Хауэлла притупились чувства. Он прошел через столько разочарований, что был уже неспособен на сожаление или гнев. – Вы сказали ему что-нибудь о премьер-министре?
– Да, Гольц сообщил ему, что мы пойдем с этим предложением к премьер-министру.
– Какова была его реакция?
– Он сказал, что американцы всегда так поступают. Они пытаются решать вопросы, оказывая давление на более высокие инстанции. Им наплевать на мнение исполнителей. Он также добавил, что, если его начальству не нравится, как он ведет дело, он может передать его кому-нибудь другому и будет только рад, поскольку устал от всей этой канители.
Хауэлл нахмурился. Что все это значит? В последнее время у него сложилось впечатление, что иранцы действительно хотели получить деньги. Теперь они наотрез отказались от них. Действительно ли помешали технические трудности и вся загвоздка в том, что законодательство не признает гарантию другого государства приемлемой формой залога? Или это только предлог? Вполне возможно, что Дэдгар поступил искренне. Дело ЭДС всегда имело политическую окраску, и сейчас, с возвращением аятоллы, Дэдгар страшно боится любого шага, который может быть истолкован как проамериканский. Если в нарушение правил он согласится на необычную форму выкупа, не исключено, что его ждут крупные неприятности. А что, если Хауэлл найдет предусмотренную законом форму залога? Зная, что у него прикрыты тылы, отпустит ли Дэдгар Пола и Билла?
Был только один способ выяснить это.
В то же время, когда аятолла вернулся в Иран, Пол и Билл попросили, чтобы к ним прислали священника.
Судя по всему, простуда Пола перешла в бронхит. Он обратился за помощью к тюремному врачу. Тот не говорил по-английски, но Пол легко объяснил ему, в чем дело. Он просто закашлял, и врач понимающе кивнул головой.
Полу выписали какие-то таблетки. Потом он догадался, что это – пенициллин. Кроме того, врач дал ему микстуру от кашля. Пол попробовал ее, и на вкус она показалась ему очень знакомой. Вдруг он вспомнил, что принимал ее в детстве. Когда он был совсем маленьким, мать поила его липким сладким сиропом. Ему живо представилось, как она наливала это лекарство в ложечку из старомодной бутылки и давала ему. Микстура немного помогла. Однако еще раньше у него разболелась грудь. При каждом глубоком вдохе он чувствовал острую боль.
Пол получил письмо от Рути и без конца перечитывал его. В нем не было ничего особенного – обычное письмо, в котором Рути сообщала простые житейские новости. Карен перешла в другую школу, и ей трудно привыкнуть к новому месту. Что ж, это вполне естественно. Каждый раз, попадая в новую школу, Карен очень переживала, но через день-два успокаивалась, и все шло нормально. Младшая дочь Пола Энн Мэри гораздо веселее и счастливее. Рути по-прежнему говорила матери, что Пол вернется домой через две недели, но в это уже трудно было поверить, поскольку две недели растянулись на два месяца. Рути писала, что занимается покупкой дома и что Том Уолтер помогает ей в этом, взяв на себя оформление документов. Как бы тяжело ей ни приходилось, Рути скрывала свои чувства и ни на что не жаловалась.
Кин Тэйлор чаще других навещал заложников в тюрьме. Встретившись там с Полом, он каждый раз давал ему пачку сигарет, куда были вложены пятьдесят или сто долларов. За эти деньги Пол и Билл могли получить определенные привилегии – например, вымыться в бане. Как-то во время свидания охранник на некоторое время вышел из комнаты, и Тэйлору удалось передать Полу четыре тысячи долларов.
Однажды Тэйлор пришел на свидание со священником Уильямсом.
Уильямс был пастором католической миссии, где в лучшую пору Пол и Билл познакомились с группой сотрудников ЭДС в Тегеране, принадлежащих к римско-католической церкви, которые вместе со своими семьями собирались по воскресеньям, чтобы отдохнуть, пообедать и поиграть в покер. Вильямсу было восемьдесят лет, и церковное начальство разрешило ему уехать из Тегерана, поскольку жить там стало опасно. Однако он предпочел остаться на своем посту. Он рассказал Полу и Биллу, что ему не раз доводилось сталкиваться с подобными ситуациями. Во время второй мировой войны он был миссионером в Китае, где ему пришлось пережить японское вторжение. Позднее он застал революцию, приведшую к власти Мао Цзэдуна. Он тоже сидел в тюрьме и хорошо понимает, какие муки испытывают здесь Пол и Билл.
Отец Уильямс морально поддержал их не меньше, чем в свое время Росс Перо. Встреча со священником особенно помогла Биллу, который испытывал сильное религиозное чувство. Она позволила ему смело смотреть в будущее, которое оставалось для него неясным. Перед уходом отец Уильямс отпустил им грехи. Билл не знал, суждено ли ему выбраться из тюрьмы живым, но теперь он был готов к смерти.