Я смотрел на перепёлку, перепёлка же смотрела на меня. И вдруг, это чудовище заорало, как-то резко, пронзительно, визгливо:
– Р-р-р-р-я-я-я-я-я-я! Р-р-р-р-р-я-я-я-я! Р-р-р-р-я-я-я!
– ДЬЯВОЛ!!! – Я тоже заорал, и бросился бежать из кухни.
На мой вопль из подвала прибежали девчонки.
– Ужин... Не хочет готовиться!
– Использовал магию? – Ламарта смотрела на меня, как на дебила.
– Лишь чтобы разморозить. – Я виновато потупился в пол.
– И травки с верхней полки брал?
– Да, брал...
– Что ж, поздравляю тебя, Йенс! Отныне это твой фамильяр. – Заявила Лами.
Я уставился на этот отвратительный нелепый суповой набор, а перепёлка вытянула шею, и снова заорала:
– Р-р-р-р-я-я-я-я-я-я!
Глава 10. Гордый и красивый
– У всех фамильяры разные, многие живут и вовсе без него, но если фамильяр нашёлся – то он твой, один и на всю жизнь. – Борясь со смехом, объясняла Лами. Я смотрел на уродливую тушку и вздыхал. – Мой фамильяр – гремлин. – И девушка погладила крутящуюся у ног зелёную зверюшку.
– Хорошенький он у тебя. – Да уж, и вправду было немного завидно. – Хотя, зато, мой уникальный, такого второго не найдёшь!
– И слава Богам. – Хмыкнула Ламарта. – Дай фамильяру имя, Йенс.
Этому странному существу… Ну что же.
– Твоё имя – Феникс. – Я присел, и протянул указательный палец к птице. Фамильяр запрыгнул на мой палец, и негромко закурлыкал.
– Ты фениксов-то видел, Йенс?! – Рассмеялась Исти.
– Да, конечно, вот он! Гордый и красивый Феникс.
Страшный и облезлый труп перепёлки перебрался ко мне на плечо, и принял горделивую позу.
Как-то это даже всё логично: живой труп – фамильяр живого трупа. Ха.
– Аха-ха, и впрямь, красавец! – Истель продолжала ржать.
– Лами, слушай, так и что мне теперь делать с этим фамильяром?! – Я осмотрел тушку, та светилась и вытягивала тощую кривую шейку.
– Любить, кормить и ухаживать. – Ведьмочка пожала плечами.
– Чем... Кормить? – Я одним пальцем почесал шею Феникса, он был тёплый, горячий даже.
– Не имею понятия! – Ламарта задумчиво рассматривала моего питомца. – Перепёлки едят пшено, там, всякое, травки, насекомых. Но эта конкретно перепёлка уже своё отъела, отходила и отбегала. Идём на кухню и проверим опытным путём.
Я кивнул, и пошёл на кухню. Лами уже вытаскивала какие-то баночки-коробочки, пакетики. Взяв на ладонь немного пшена из пачки, я предложил его птице.
– На, ешь, перепёлки это едят. Фениксы тоже, наверное. – Про фениксов я не знал. Как и про гремлинов, как и про мир вообще. Мда.
Птица отвернула морду, а потом истошно заорала:
– Р-р-р-р-я-я-я-я-я-я!!! – Да так, что у меня заложило ухо с той стороны, где этот Феникс сидел.
– Прекрати ты! – Я поморщился. – Не за чем так орать, подумаешь, еда не нравится.
Феникс слушал мой голос, наклоняя голову, смотрел своими глазами на выкате и пытался чистить остатки перьев. Орать он, и вправду, прекратил, но не ел, ничего не ел.
Да, употреблять в пищу что бы то ни было фамильяр отказался, мы перепробовали кучу вариантов, но тщетно. По итогу я совсем случайно заставил магию вспыхнуть на ладони, и Феникс жадно «склевал» магию, втянул искорки в себя.
– Питается тобою. – Сделала вывод Ламарта.
– Идеальное животное. – Обрадовался я. – Неприхотливое. Интересно, а какого оно пола?
– Тут уж не подскажу, прости. Я не орнитолог-некромант!
Орнитолог-некромант? Ну, ничего себе титул. А подходил он, скорее, мне, чем Ламарте, я же перепёлку оживил.
– Будет мужского. Феникс же. – Фамильяр орать и возмущаться не стал, что я, собственно, и счёл за согласие.
– А чем это пахнет?.. – Исти, наблюдавшая за нашими мучениями, принюхалась.
– Оу, это ужин. – Я открыл дверцу духовки.
Оставшиеся тушки перепёлок запеклись, и выглядели аппетитно и красиво. А всё не так уж плохо! На вкус собратья Феникса тоже оказались прекрасными, мы поели, после чего я просто пошёл и лёг спать – ночь была бурная, день не менее насыщенный, а отдыхать, всё же, нужно. Завтра нам предстоит идти в академию, хотелось бы выглядеть прилично. Насколько это возможно.