– Лучше к антиквару.
– Посмотрим.
– Антиквар больше даст. Таких штук всего несколько во всей Вселенной. А ювелир что, только камешки выковыряет.
– Хорошо. Сначала оценю у ювелира, потом к антиквару схожу.
– Да, правильно, – согласился Лад.
– Давай еще, что ли, по одной выпьем? – предложил наемник.
– Давай, – кивнул Каменев, – а то я почти протрезвел.
Дверь капитанской каюты распахнулась, и вместе с тяжелым запахом перегара из нее вышел Петер.
– Ну что он там? – спросил Андреас.
Рядом с ним стоял Алонсо, наемник хотел спросить, почему тот не занимается с Болтуном, но передумал. Паренек, наверное, больше всех переживал за Ладимира, по крайней мере по нему это было больше всего заметно.
– Что и раньше – пьет! – фыркнул Петер. – Их этому в Академии тоже, что ли, учат?
– Кто же знал, что он так.
– А что еще можно подумать, когда человек сразу после посадки направляется в свою каюту с ящиком пойла?
– Знаешь, ты тоже это видел, но ничего не сказал!
– А что я должен был говорить? Он уже вышел из того возраста, когда нужно за ним присматривать. И, в общем-то, его можно понять.
– Это да, – протянул грек. – Но меру тоже надо знать, пора и заканчивать.
– Надо бы вентиляцию запустить, а то от одного его дыхания запьянеть можно.
– Алонсо, сбегай, вруби каюты на «продувку», – сказал Андреас стоящему рядом пареньку.
Тот бросился выполнять задание.
– Ну что, пошли? – Петер повернулся к греку, когда парнишка убежал.
– Куда?
– Разгружать каюту капитана.
– В смысле?
– В прямом. Я пока у него сидел, снотворного подсыпал. Уже должен был отрубиться.
Андреас с улыбкой посмотрел на наемника:
– Никогда не подумал бы, что ты такой заботливый.
– В первую очередь я забочусь о себе. Негоже кораблю, да и команде без капитана. А я в людях немного разбираюсь. Из нашего пьянчуги выйдет отличный капитан. Ему сопутствует удача, а удача в нашем деле – важнейшая штука.
– В каком это «нашем деле».
Петер хитро улыбнулся и подмигнул:
– Пошли, остальным незачем видеть капитана в таком виде.
Ладимир проснулся на следующий день с отвратительным настроением и жутким похмельем.
В каюте был свежий воздух, на столе его ждал стакан воды и таблетка.
«Куда мы летим?» – была его первая мысль, которая тут же отозвалась в голове резкой болью. Он хотел подняться, но застонал и тут же лег обратно. Стараясь двигаться медленно, он дотянулся до таблетки и стакана с водой. Ему даже в голову не приходило, что это может быть что-то кроме лекарства.
С трудом проглотив таблетку, он закрыл глаза, но от этого стало только хуже. Ладу казалось, что он находится в центрифуге, которая крутится с огромной скоростью. Он снова открыл глаза и постарался сфокусировать взгляд на решетке вентиляционного люка. Ему это удалось, и через какое-то время он начал чувствовать себя немного лучше.
Постепенно лекарство начало действовать, и Ладимиру становилось легче с каждой минутой.
Наконец он смог подняться и сесть на постели. Потом добрался до кабинки гальюна. Плеснув в лицо водой, он посмотрел на свое отражение в зеркале.
– Какой ужас, – прохрипел Лад. Откашлялся, постоял немного, опираясь о края раковины и опустив голову. Снова посмотрел в зеркало, вздохнул и протянул руку за мылом.
В кают-компании он появился уже выбритым и опрятно выглядевшим. Команда заканчивала завтрак.
– Алонсо, принеси капитану поесть. Могу спорить, он здорово проголодался, – с легкой ухмылкой сказал Петер.
Но теплая яичница с трудом лезла в горло под взглядами товарищей. Кое-как заставив себя съесть, Ладимир запил ее стаканом сока.
Потом поднял глаза и посмотрел на сидящих за столом мужчин.
– Что? – с вызовом спросил он. – Чего вы от меня ждете? Что я должен сказать или сделать?
– Вообще-то ничего особенного, только исполнения обычных обязанностей капитана. Который должен заботиться о своей команде и корабле, – серьезно сказал Андреас.
– Но я не капитан, то есть… я, конечно, капитан, хотя… наверное, уже и нет, – неуверенно сказал Лад. – Ну не в этом дело, я не могу быть капитаном корабля. У нас даже корабля как такового нет. Мы украли его.
– Что за бред? Тебя из-за этого совесть мучает? Так думай об этом как о военном трофее.
– Мы не на войне!
– Да? – Старший Статос окинул капитана хмурым взглядом. – Ты так считаешь?
Ладимир не нашелся, что ответить, поднялся и вышел из кают-компании. Петер пошел за ним.
– Капитан, подожди.
– Чего тебе?
– Ты не прав, капитан.
– Да что ты говоришь! В чем же я не прав? В том, что заступался за этих людей, когда ты и твои дружки грабили их дома, или в том, что спасал их, когда пять кораблей Имперского флота гнались за нами.
– Не забывай, что это ты настоял, чтобы мы пошли на Глизе, – осадил его наемник. – И на Дейтоне тебя никто не просил вмешиваться. Отсиживался бы дома. Кого ты теперь винишь?
– Никого, но и я ничего никому не должен. – Он развернулся и направился к себе в каюту.
– Лад, не дури, – сказал Петер ему вслед и сделал жест рукой, расплескав напиток. – Эти люди доверили тебе свои жизни, они пошли за тобой, а ты хочешь их бросить?
– Я спас их жизни – ведь мы прилетели сюда. – Капитан остановился и обернулся.
Петер посмотрел на него с таким видом, словно не узнавал.
– Что с тобой? Я не узнаю тебя. Ты сломался? Хочешь сказать, напрасно мы вытаскивали тебя из тюряги? Знаешь, где ты был настоящим? Там, в космосе, когда отдавал команды, но не сейчас – раскисший и потерявший смысл жизни. Ты кого жалеешь? Тех парней, которые хотели убить тебя. Лично я рад, что остался жив.
– Я тоже рад, но…
– Но что? Знаешь, я понял. Ты боишься ответственности!
– Может быть. Я просто не готов. Мне нужно время.
– Давай соберись. Сходи в город, развейся. Обдумай все, только будь осторожен – тут не империя, и трепета к мундиру никто не испытывает. Ну! Хватит киснуть. Что ты как барышня?!
– Хорошо. Я обдумаю все.
– Ну вот и договорились. – Петер как ни в чем не бывало допил остатки напитка и, кивнув капитану, повернулся, чтобы уйти, но Лад остановил его:
– Петер… Я хотел поблагодарить тебя за помощь.
– Я сейчас расплачусь, капитан. Потом сочтемся, – сказал он и пошел в кают-компанию.
Центральный город Примы носил название планеты и начинался сразу за воротами космопорта. Лад шел по улице, а по обеим сторонам от него тянулась череда баров, ресторанов, курилен, танцевальных клубов, игровых залов и прочих увеселительных заведений на любой вкус. Чем дальше от космодрома, тем выше становились здания. Постепенно они выросли настолько и располагались так плотно, что, задрав голову, Лад мог разглядеть только маленький кусочек неба.
Прима обладал своим неповторимым ароматом, состоявшим из смеси запахов всевозможных яств и дорогих духов, денег и машинного масла… баснословного богатства и крайней нищеты, тлена, порока и пьянящей вседозволенности.
Интенсивное движение шло в городе на нескольких уровнях, поднимаясь до крыш иных небоскребов.
Лад не привык к таким городам, он бывал раньше в мегаполисах, но всегда чувствовал себя в них неуютно. Город давил на него своей массивностью, суетой, всем этим упорядоченным хаосом, что назывался «городской жизнью».
А Прима отличался от других еще и тем, что предоставлял развлечения всем, даже людям с самым извращенным умом и желаниями. Он выполнял любые прихоти – только плати! О чем на каждом шагу возвещала яркая реклама. Много рекламы. Невероятное количество рекламы!
Огромное количество народа шло мимо Лада. Мужчины и женщины, трансы и зверятники, попадались такие субъекты, каких капитан раньше никогда не встречал и даже представить не мог, что такие существуют. Некоторые спешили на работу, другие в ее поисках, кто-то по делам, а кто-то за удовольствиями, коих тут было в избытке…
Зачастую ему попадались вооруженные люди или даже в бронекостюмах. Несколько раз он повстречал представителей местной милиции – в кинетических доспехах, вооруженных бластерными винтовками.