Константин с яростью рванул на себя дверцу машины, сам встал на колени и стал инстинктивно шарить руками по уже дымящемуся салону, боясь, что мог зайти не с той стороны. Рука нащупала тело Креймера; Джон с силой потянул парня на себя за рукав и край куртки, тот полувыпал из машины на асфальт. Без сознания. Пока мужчина выгребал его оттуда полностью и, взяв под руки, оттаскивал к дому рядом, на какой-то газон, подальше от случившегося, то успел заметить, что Чес сильно не пострадал — только пол-лица в крови из-за сильного ушиба. Но ничего, кажется, живой; когда они были на расстоянии трёх метров от машины, та резко вспыхнула и загорелась, обдав щёки Джона жарким воздухом.
Мужчина почему-то не догадался взять парня на руки, посчитав это слишком странным, поэтому волок его до газона; там они остались незаметными; впрочем, кажется, Константину удалось проделать это быстро и слаженно, что никто не успел схватиться — и, видимо, ещё долго не схватиться. Почувствовав под ногами траву, Джон отпустил тело Креймера, а сам, тяжело дыша и впервые за пять минут непрерывного марафонского бега отдыхая, плюхнулся рядом и откинулся назад. Он не верил в случившееся, в то, что сделал — слишком быстро это произошло. Не верил и в себя, что смог. Но, оборачиваясь в сторону и видя пускай отключившегося, но живого Чеса, он вновь осознавал, что спас. Наконец-то. Хоть раз в жизни. Хоть кого-то…
Джон лежал так долго, чему-то глупо ухмыляясь и не спеша вставать; над ним раскинулось тёмное, неприятное и грязное ночное небо без звёзд и луны, только фонари и огни домов подсвечивали его. Где-то впереди, вне его мира, слышались крики, ругань, стоны, надрывные сирены скорой, пожарной и милиции; Константин ещё долго тяжело дышал, только минуты через три полностью восстановив дыхание. Потом встал, глянул на разбирательства впереди, на уносящихся на носилках раненых, истекаемых кровью, и перевёл взгляд на Чеса: тот дышал ровно, будто спал, но так и не очнулся.
— Ты самый настоящий говнюк, Чес… — прошептал, но не с укоризной — корил он почему-то себя, — а с усмешкой. После приподнял виновника аварии и чьих-то смертей и, закинув его руку себе за шею, а своей подхватив его тело, понёс до автобусной остановки. Нужно было ехать домой. Подальше отсюда. Их так и не заметили, и неизвестно, чем закончиться разбирательство этого дела: номера машины наверняка сгорели, а если здесь стояли видеокамеры, но навряд ли отыщут виновника так быстро. Ну, даже если и отыщут, Джон им ни за что не отдаст своего упрямого засранца.
Константин сел в автобус, идущий как раз до их района; правда, там придётся немного пройти до дома, но это ничего; в салоне почти что не было людей, поэтому слишком пристального внимания и ужаса удалось избежать; только лишь какая-то инициативная дамочка предложила салфетку, чтобы вытереть пугающую кровь. Джон поблагодарил и стёр её самостоятельно с лица своего отключённого соседа. Доехали без происшествий; после десяти минут ходьбы по пустынной улочке в обнимку с бездыханным телом Константин наконец оказался дома. Да, именно дома.
Когда Джон сгрузил пыльное, малость грязное тело горе-водителя на кровать (благо, что та была застелена каким-то покрывалом, иначе бы не отмыть потом), то сам рухнул рядом на пол, закинув голову на постель: да, отвык он от такого. Ну, по крайней мере, вспомнил былые навыки и… спас. Спас его, тем самым искупив прошлую вину, но не до конца. Ещё была тяжесть на душе, тянувшаяся из прошлого и остающаяся неизменной: кто-то помог Чесу тогда, кто-то поддержал. Кто-то, а не он, когда-то взявший над парнем ответственность, пусть и в далёком прошлом. Константин откинул эти мысли и выдохнул: они ему уже надоели, надоело прошлое. Нужно строить настоящее. Только не такое… мужчина усмехнулся. Он сходил с ума, поэтому такой бред был вполне уместен.
Не успел Джон встать, как позади него послышались едва различимые слабые слова; мужчина резко вскочил и развернулся: Чес приоткрывал глаза, шевеля губами.
— Вот видишь, что вышло… — смог услыхать Константин; его взяла злость, и он не слишком дружелюбно ответил:
— Говоришь, будто я виноват! Знаешь, что случилось из-за твоей упрямости?
— Кажется, много нехорошего… — парень грустно усмехнулся, с трудом поворачивая голову в сторону. Джон хотел сказать ещё что-то ядовитое, но промолчал, покачав головой из стороны в сторону.
— Что я делал, скажи… надеюсь, ты не пострадал? — спросил менее уверенно, будто чувствуя свою вину. Мужчина тяжко выдохнул и, стараясь на парня не смотреть, начал:
— Ну, ты стал убегать от меня и дико чему-то смеяться. Потом завёл машину, и я, к сожалению, не успел тебя остановить. Далее ты выехал на главную дорогу на зелёный свет… пострадало машин пять или шесть, точно не помню. Ты едва не сгорел — через пять секунд машина, в которой ты лежал без отключки, взорвалась. Многие пешеходы оказались ранены… кто-то, быть может, и смертельно, я не знаю, у меня не было времени. Ты и правда не помнишь себя тогда? — спросил Джон, в упор глядя на вмиг побледневшего парнишку: его взгляд стал стеклянным, отчаянным.
— Нет… нет, — прохрипел он, усиленно мотая головой в стороны. — Ничего не помню! — почти взвыл и резко присел на кровати, обхватив затылок руками. — Ничего, Джон… И я вновь погубил многие жизни. Но, послушай, ты же мне веришь? — Креймер соскочил с постели и приблизился к мужчине вплотную, каким-то убитым и жалким взглядом смотря на него; Константин опасался, что его бывший водитель ещё не обрёл здравый рассудок, поэтому поспешно закивал. Чес выдохнул, опустил голову и горько усмехнулся — на смену вспыльчивости пришла апатия.
— Знаешь, это был не я… точнее, я, но словно в каком образе монстра. Да, я был монстром, точнее, он был во мне… Это ужасно, — сдавленно прохрипел, губы дрогнули. — Теперь ты увидел доказательство моим словам воочию. Этого примера тебе достаточно, чтобы поверить в то, что Ад не дремлет?..
— Почему ты так уверен, что это Ад, а не что-нибудь… кхм… другое? — перебил его Константин, окидывая пристальным взглядом.
— Что-нибудь другое например что? — язвительно спросил парень, уперев руки в бока — тут проявилась одна занимательная черта его характера: он не любил, когда идеи, по его версии, совершенные, оспаривали. Впрочем, в следующую секунду Джон понял, что действительно ляпнул нечто лишнее: иного и быть не может.
— Просто пойми, я ведь тоже без дела не сидел все эти года… — Чес отвернулся, склонив голову. — Я прорабатывал все возможные варианты. Но — увы — ничего иного…
— Либо у тебя с фантазией туго, — вставил бывший повелитель тьмы, пожав плечами и усаживаясь на ближайший стул; Креймер стрельнул в него гневным взглядом, а после хмыкнул.
— Джон, здесь дело не в фантазии, а в правдоподобности, в возможности такого события. Предполагать можно что угодно, но вот сопоставлять это с реальностью… ты должен меня понять.
— Понимаю-понимаю, Чес, не думай… Просто всё это как-то странно, — наконец уступил мужчина, соединив ладони и не мигая смотря вперёд. — Сам пойми: сегодня я видел слишком мало, чтобы делать какие-то выводы…
— Что на третьем этаже? — вдруг перебил Креймер, развернувшись и сузив глаза.
— Ничего интересного. Хотя мне показалось, что в конце коридора, в последней, не исследованной мною комнате что-то есть, но я не успел проверить: ты уже мчался от меня по лестнице. И вот нужно было тебе переться за мной, упёртый ты баран? — спросил не раздражённо, но строго; парень по привычке потупил глаза, но не более.
— Я думал, что смогу в этот раз вытерпеть… прости… — добавил шёпотом, нехотя; Константин поморщился и отмахнулся: мол, только не это.
— Передо мной ты не виноват, — покачал головой и более не добавил ни слова; Креймер сам додумал продолжение: он был виноват перед семьями погибших. Джон просто не хотел напоминать, хотя увидел, как помрачнело лицо парня.
— А ты сам… как? Что-нибудь с тобой было? Я оказался прав, думая, что ты имеешь сильную психику? — угрюмо спросил он, вновь устало усаживаясь на кровать.
— Да, прав. Лишь немного голова болела. Но… знаешь, я теперь до умопомрачения хочу съездить туда снова и проверить все остальные этажи плюс ту комнату на третьем. Может, информации станет больше…