— Книги — великая ценность, — ответила она, присаживаясь на краешек дивана. — Но духи не позволят навредить им, не допустят, чтобы их смогли вынести за пределы библиотеки, поэтому никто не беспокоится.
— Отведешь меня туда?
— Внутрь не войду, но к ней проведу — только попросите, — чуть шире улыбнулась она. — Но не сегодня. Почтенный Волтуар не желает, чтобы вы покидали комнату до восхода солнца.
— Да, я помню, — вздохнула, непроизвольно прикоснувшись к метке. Новое платье не скрывало руки, поэтому я то и дело натыкалась взглядом на клеймо. Радовало, что оно только на время, пусть и надолго. Главное — пройдет. Как и остальное…
На обед Дариэль ушла, как я не уговаривала ее остаться. Вернее, она бы согласилась, вот только смирно постоять неподалеку, но не присоединиться к трапезе. Так и я бы поесть не смогла, и девушку лишила бы обеда.
Когда все убрали с крошечного стола, оставив только фрукты, я продолжила сидеть на диване и мечтать о том, что несомненно встречусь с соггорами и сумею разузнать у них не только о реке Истины с ее даром, но и о сокровищнице. Услышала голоса ребят, и как только Елрех вошла в комнату, внутри меня что-то оборвалось — я вскочила и через мгновение крепко обнимала подругу, стараясь не разреветься.
— Он хочет, чтобы вы уехали, — пожаловалась я всхлипнув.
— Нам сообщили, — недовольно ответила Елрех, поглаживая мою спину.
— Я уже отправила запрос в гильдию, — произнесла Ивеллин, бесцеремонно направляясь к дивану. — В своем регионе он может приказывать все, что ему вздумается, но если речь идет о безопасности Фадрагоса, его власть имеет ограничения.
— Безопасность Фадрагоса? Тебе что-то удалось узнать об аномалиях? — выпустила я Елрех из объятий, чтобы взглянуть на исследовательницу.
— Нам многое удалось выяснить, просто не рассказывали. Тебе же плевать на Фадрагос, — упрекнул Роми, усаживаясь в кресло.
— Нет, — нахмурилась я, но мгновенно прикусила губу, увидев насмешку в желтых глазах. — Я ненавижу Фадрагос.
Теперь усмехнулась и Елрех тоже. Обошла меня и присела рядом с Ив.
— Аномалии искажают пространство, — продолжила ушастая, — будто смешивают какой-то мир с Фадрагосом.
— Может, Землю? — вспыхнула во мне надежда.
— Если только в вашем мире живет Анья, — виновато улыбнулась Елрех. — Извини, но это не твой мир.
Я подтянула себе стул и поставила рядом с креслом, в котором расселся Ромиар. Когда устроилась с удобством спросила, глядя на Ив:
— Ты говорила, что в последнее время она появляется чаще. Это из-за аномалий?
— Судя по тому, что успели разузнать соггоры и прислать Аклен’Ил, все именно из-за них. Кажется, это другой мир, где живут чудовища, которых мы ошибочно принимали за Повелителей. А может, это мир Повелителей, но почему-то грани между нашими мирами стираются.
Не по этой ли причине Аклен’Ил отказались искать другие миры? Если бы мое предложение прозвучало в другое время, когда они еще не напоролись на угрозу, их отношение тоже могло быть совершенно иным.
— Тебе разрешили сообщить об этом своим исследователям? — нахмурилась я.
— Аклен’Ил не откажутся от нашей помощи. К тому же угроза мировая. Если правители Цветущего плато запретят нам вмешаться, то мы потребуем созвать Мировой совет. Они не посмеют выступить против и не будут допускать подобного. Потерпи немного, и мы вернемся во дворец.
— Мы? — воодушевилась я.
— Я и Роми. Его миссия — оберегать меня, никто не выставит его прочь.
Я покосилась в сторону ухмыляющегося шан’ниэрда, а потом взглянула на Елрех.
— А ты? Дриэн не сумеет приставить тебя ко мне?
— Извини, Асфирель, — отвела она взгляд, но решительней продолжила: — Мне необходимо лично вернуться к верховному. Мы все обсудим с ним, и… — едва заметно посмотрела в сторону Ив, а затем договорила: — если ты не против, я бы рассказала ему все о тебе.
Страх окатил такой ледяной волной, что казалось заморозил все мое тело. Она хотя бы понимает, о чем просит? Неужели так верит Дриэну? Может, это слепое доверие совершенно не стоит того. Или гильдия важнее семьи в Фадрагосе…
— Пусть бы и он знал, как тебе трудно принять все, что происходит, — тем же тоном говорила Елрех, не вызывая подозрения даже у Роми. Или он теперь тоже слишком ослеплен. Или все еще проще — всего лишь притворяется. — Тогда он обязательно бы придумал, как вернуть меня сюда.