Виктор, играясь с карманным ножом и время от времени вырезая им из небольшого деревянного бруска различные завитушки, хмурился.
Димка мельтешил туда-сюда, раздумывая обо всем произошедшем.
Вася был счастлив. Впервые видя его в таком хорошем настроении столь долгое время, я не мог не любоваться им. Что бы кто ни говорил, а улыбка ему очень шла. Особенно такая, как в тот раз — искренняя, чистая, светлая.
А я… А что я? Чем больше я думал, тем ближе я подходил лишь к одной мысли…
Меня раскроют. Может быть, даже переоденут.
Я больше не смогу жить так, как привык.
Хочу ли я?.. Готов ли я?..
Что-то подсказывало мне, что нет…
Тем вечером мы договорились принять решение за неделю.
Я не помню более напряженных семи дней, чем эти: голова была переполнена мной самим, моим будущим, нашей компанией, новым знакомым и его предложением, Васей… Васей…
Может, ради него? Он ведь хочет…
И, когда отведенный на раздумья срок истек, ответ был удивителен и почти единогласен.
Да. Да. Да. Нет.
Но голос Вити в одиночку уже не играл решающей роли, и ему пришлось подчиниться большинству.
Когда все уже было готово, для меня все еще оставалось кое-что, что я непременно хотел закончить до отъезда.
***
— Слушай…
Уведя Васю подальше от чужих глаз и убедившись, что мы наконец-то были только вдвоем, я начал разговор. Начать-то начал, да вот как подвести его к тому, о чем хотел с ним поговорить, и как собраться с силами и побороть страх для того, что хотел сделать, я не представлял.
— Почему ты… решаешь за нас всех? Ну… Не то что бы я был против, просто это как-то… Неожиданно.
— Просто я ему доверяю. Он не причинит нам вреда. Послушай, неужели ты не хочешь жить лучше и быть уверенным в завтрашнем дне?
— Я много думал об этом. Вроде бы и хочу, но конкретно такой путь выглядит как-то слишком… просто. Я-то думал, мы будем идти к этой цели многие годы, зарабатывать богатства своим трудом, пробиваться с самого низа… А тут просто ты встречаешь старого знакомого и будто… все уже готово… Будто все уже решили за меня, только остается принять как должное. Как-то это… Не так…
— Саш, знаешь, иногда надо просто довериться, — Я готов было возразить, но Вася тут же остановил меня, продолжив. — Даже если раньше доверие тебя лишь подводило. Ведь я… я делаю это в том числе ради тебя. Даже, может быть… Преимущественно ради тебя.
— Почему?..
— Я не стал бы говорить или, тем более, делать что-то, в чем не уверен. Потому что у меня нет более дорогих мне людей, чем вы трое, и я не хотел бы навредить никому из вас. А, особенно, брату и… тебе.
— Мне?
Вопрос получился каким-то необычайно коротким, странным, будто недосказанным. Таким, каким и был весь этот диалог. Думалось, что он в любом случае должен был произойти, но его развитие и было главной проблемой. Я все еще не знал, как перейти к его сути — к тому, ради чего и позвал Васю с собой…
Положение спас он сам, видимо заметив мои трудности.
— Ты ведь что-то хотел сказать мне?..
Он смотрел на меня и улыбался. А я много-много раз спрашивал себя, почему же и зачем он всегда так мил, что я не могу удержаться от того, чтобы…
— Не то что бы сказать…
В следующее мгновение я, приблизившись к нему, коснулся рукой его подбородка. Затем, приподняв его лицо, я немного потянул его на себя.
Сначала встретились наши взгляды, а потом, когда глаза уже закрылись, губы.
Этот поцелуй не был каким-то особенным: почти касание, он полностью соответствовал своей сути — был каким-то слишком робким, слишком пугливым…
Тем не менее, он почему-то даже придал мне уверенности. Видимо, от того, что я, наконец-то, признался в том, что чувствовал уже много лет. Важным было открыть все это Васе, но не менее весомым для меня было признаться самому себе, позволить чувствам управлять мной, позволить себе эту маленькую слабость…
Впервые действительно почувствовать себя слабым полом, хоть и с инициативой в своих руках, и отмахнуться от возражений своего нутра по этому поводу.
— Спасибо тебе. — Прошептал я после поцелуя. В этих двух словах, таких простых на первый взгляд, читалась благодарность за все, что этот парнишка сделал для нас всех, и, в то же время, все мои чувства к нему, ставшие в тот момент цельными, сложившиеся в единую мозаику, наконец-то осознаваемые мною так, как нужно.
Не говоря ничего больше, я оставил его наедине с самим собой. Сделал я это отнюдь не потому, что хотел бросить его после нашего взаимного, по сути, признания…
Просто мне в тот момент самому нужно было хорошенько обо всем поразмыслить.
Ну, и подготовиться к тому, что ожидало нас со дня на день.
***
Первая реакция на дом Ярослава была у всех разной, но выражала она примерно одно и то же — никто из нас и до этого особо не верил в то, что мы можем жить у него, а после того, как мы увидели все в реальности, недоверие только усилилось. Ну не может же быть так, чтобы просто так, с улицы, и в такие вот… хоромы.
Сейчас я уже понимаю, что до хором его дому было еще очень далеко, просто для нас, видевших такое в своей жизни только у других, вся эта ситуация была слишком в новинку, и даже от самого нахождения там нас уже накрывал шок — не мудрено, что в наших глазах все дополнительно приукрасилось еще сильнее.
Однако, Ярослав жил, все же, по меркам того времени, богато: в его владении был трехэтажный дом, в Руссии такие называли теремами, и, помимо него, сад, огород, баня, даже конюшня и, конечно, прислуга, живущая на первом этаже самого дома. Не то что бы ее было слишком много — как я потом узнал, это были только самые нужные в хозяйстве люди, но сам факт их наличия уже весьма серьезно повышал статус владельца территории.
Мы впервые видели прислугу, которая не была в рабстве у своего хозяина. Это были простые человеческие отношения… Да у них даже оплата была — только жильем и едой.
Да мы бы за такое… Хотя, не знаю, как другие, но я, при виде всего этого был уже даже согласен служить ему, ведь положение его слуг было уже в разы лучше, чем наше, в любом из периодов нашей жизни…
А еще с ним жила Кострома, — как позже выяснилось, довольно милая, добрая и скромная девушка. Увидев нас, она сразу стала суетиться вокруг, накрыла стол, расспрашивала о том, кто мы, чем живем…
Это было так… тепло, душевно. И необычно… Все казалось каким-то сном наяву, и я не мог поверить, что все действительно происходило с нами. После всего-то, через что мы прошли… Может быть, это и была своеобразная… награда за все это?..
Как-то вдруг сама осозналась разница между Ярославом и нами, и где-то в глубине души снова проснулись подозрения. Но, стоило вспомнить, что Вася просил доверять ему, как они тут же исчезали. Во всем теле оставалось лишь переполнявшее нас чувство блаженства, какой-то невесомой радости от того, что мы теперь могли жить в таких условиях.
От тех нескольких первых дней, которые мы провели у него в гостях, так и пахло домашним уютом: вкусной выпечкой, садовыми цветами, березовыми вениками в бане…
Всем тем, чего так не хватало нам с самого детства.
Но, конечно, не все из нас чувствовали то же самое, что и я.
Виктор, хоть и оценил обстановку, не разделял наших восторгов. Хотя, поесть-то поел и даже в баню сходил. Ну, я его тут понимаю — когда еще иначе представился бы шанс?..
Баня. Как раз она беспокоила мне больше всего.
И да, как я и ожидал, она и стала местом, разрушившим мой столь старательно выстраиваемый образ.
И, хоть я и чувствовал себя в моей маске как рыба в воде, я понимал, что постоянно так продолжаться не будет. Когда-то меня раскроют, и я даже готовился к тому, что это будет как раз у Ярославля в гостях.
Но я не думал, что это произойдет столь скоро и неожиданно, и поэтому, при первых же признаках того, что ситуация начала выходить из-под контроля, запаниковал и наделал слишком много ошибок, после которых отпираться смысла уже не было…