— Как «так»? Ну вот, опять начинается…
— Выходит, его тоже можно понять. У него были мотивы воровать. Иногда люди совершают плохие поступки из-за нужды, и тут, похоже, как раз такой случай…
— И ты ему веришь? Ему, да? Да он же никто! Иди вон выйди на улицу — там таких, как он, знаешь сколько ходит?! И да, давай верить всем и каждому!
— Не таких. Ты же сам сказал, что он — олицетворение. А, значит, и брат его тоже. Я думаю, мы должны помогать таким же, как и мы, а не убивать их. Как можно быть таким жестоким, Бахчи?!
— Лилике, ты всегда была слишком доброй… Ты точно дочь нашего отца?
— Как ты смеешь сомневаться! — Астрахань кинула злой взгляд на татарина. — Вот что: я хочу забрать его себе. — Затем она посмотрела на меня, уже не столько зло, сколько решительно. К этому времени я уже немного успокоился, и теперь пришел черед удивиться. — Что ты хочешь за него?
— А как же то, что он меня ранил?! Ты в своем уме?
— Зная тебя, я думаю, ты сам… А, не важно. Повторяю: что нужно сделать, чтобы ты мне отдал его?
— Значит, ты серьезно. Что, Москва совсем голову запудрил, и теперь ты всех русских считаешь добрыми и невинными?
— При чем тут это?!
— Ну, хорошо. Хочешь личную игрушку, так забирай. Но «подарком» он все же не будет. Предлагаю чисто формальную сделку: я тебе — его, а ты мне — главенство в семье.[7] Ты же все равно не хочешь править, да ты и не сможешь, ты сама это прекрасно понимаешь. Ну, и деньжат, конечно, подкинешь, чисто символически. До завтрашнего отъезда я решу, сколько именно нужно. А что до него… Надеюсь, он не покажет с тобой свой характер, хотя я хотел бы на это посмотреть — это бы доказало тебе, что ты ошиблась.
Бахчисарай снова посмотрел на меня.
— А ты… — Если ты сделаешь… А, точнее, скажешь… Что-то не так… Будешь виноват сам.
Я лишь кивнул.
— И да, братца твоего я сам найду. Начну с того места, где я поймал тебя.
От упоминания о Васе из его уст я снова рассвирепел. Крымчанин же улыбнулся, будто ожидал такой реакции, специально дразня меня.
— Боишься, да-а? Ты не волнуйся, тебя к нему скорее всего уже все равно не пустят. Обещаю, я найду ему заботливого хозяина, который обязательно приласкает его сразу после покупки.
— Брат, хватит!
— Сука… — Прохрипел я, удивившись собственному голосу. Неужели эмоции были настолько сильными?..
— Ладно-ладно, не буду перегибать палку, ты же теперь не моя зверушка. Только не отпускай его на волю, хорошо? До тех пор, пока я не поймаю его брата… А лучше — вообще никогда.
Еще одно упоминание о брате было уже слишком. Неосторожно рванувшись к татарину еще раз, я вновь открыл себе рану на руке. А, получив вдобавок удар от охранника, я свалился на пол и…
Заплакал?..
Почему именно тогда?..
Я что, сломался?..
Бахчисарай засмеялся, а Астрахань бросилась ко мне, желая помочь подняться на ноги.
В тот день я сменил хозяина на хозяйку. Но что-то было не так…
Почему я не чувствовал привычного отвращения от самой ситуации, ведь я… снова раб?
Может, мне было уже все равно?..
Подсознательно я уже понимал причину, но признаться даже самому себе было почему-то трудно.
Да что со мной вообще такое?!
Хотя, может быть, не все так плохо… Интересно, насколько мягкой она окажется?
Что она добрее брата, я уже не сомневался — ведь она спасла меня от неизбежной смерти от его рук. Знала бы она, кто Бахчисарай на самом деле… Как жаль, что я вынужден ее обманывать, скрывая правду о нем…
***
— Расскажи мне о себе. — Мягкий голос Астрахани вывел меня из состояния беспокойного сна.
Сев на кровати, я обвел взглядом помещение. Я лежал в одной из комнат дворца, предназначенных для прислуги. Был уже день, и в высокое окно пробивались лучи солнца.
Рядом со мной сидела Лилике и заинтересованно смотрела на меня. Я удивился, что не чувствовал ее присутствия во время сна, хотя спал весьма тревожно и много ворочался.
Спал.
Я осмотрелся снова.
— Что я тут делаю? И… — Я замялся. — Что т… Вы тут делаете?
— Бахчисарай… Очень плохо с тобой поступил… Когда ты упал от удара, я бросилась к тебе, но ты меня оттолкнул. Ты вел себя очень… Странно.
— Я просто сорвался. Но сейчас все уже хорошо. — Заметив, что повязка на моей руке обновлена, я попробовал немного поработать ею. — Спасибо… За это.
— Не напрягай, ей надо восстановиться.
— Пустяки, на нас все быстро заживает. У меня были раны и похуже…
— Ты ведь олицетворение? — Я кивнул. — А где твои люди и территория? У тебя есть главный город? — Астрахань вернулась к первой теме нашего разговора.
— Да, есть. Сары-Тин[8], госпожа.
— Понятно. А твой брат, он какой?
— Вася? Ну, он очень похож на меня… — Я продолжал разминать раненую руку. — Мы как бы близнецы, поэтому можно представить его внешность по мне. Только… Он выглядит младше, да и возможности у него хуже. Поэтому я всегда его защищал. — Немного помолчав, я добавил. — Мой первый хозяин называл его Сары-Тау. — Я нахмурился. — Кстати, это был Сарай…
— Я так и знала, — Астрахань, казалось, совсем не была удивлена. — Сам подумай, кто это еще может быть? В этих-то степях… Ладно, а еще кто-то из родных у тебя есть?
— Не-а. Совсем никого. Правда, были. До того нашествия… У нас была нормальная семья.
— Тоже пострадал во время него?
— Что значит «тоже»?
— Наш отец, Сарай, пытался защитить свою землю и свой народ от него, но он проиграл. Самарканд пощадил его за то, что тот оказал самое достойное сопротивление из всех встреченных в этих местах соперников. Он выжил, но так и не смог оправиться… А теперь вот…
— Не надо. Я понимаю.
Как же хотелось ей сказать, как же мучила совесть…
Наверное, она будет меня ненавидеть, когда узнает, что я знал, кто настоящий убийца. Но…
Я обещал. Пусть даже и такому гнусному олицетворению, как Бахчисарай.
— Сары-Тин, ты… Хотел бы уйти? Я могу дать тебе свободу, немного денег и обещание, что вы с братом сможете в любое время приходить ко мне в ханство, в город, или даже во дворец… И жить столько, сколько захотите. Я… Не хочу, чтобы ты впредь волновался за него. И за себя. — Астрахань улыбнулась мне, а я, ошеломленный ее словами, не мог оторвать от нее взгляда.
— Почему Вы так добры ко мне? — Единственное, что я смог выдавить из себя. Нет бы поблагодарить или еще что-то сказать, а я до причин докапываюсь. Но… Это выглядело очень внезапно и, потому, даже как-то подозрительно. В моей жизни еще не было настолько добрых со мной чужих людей, чтобы безоговорочно верить им…
— Потому что ты олицетворение. По мере сил я помогаю всем, кто меня окружает, но больше, конечно, таким же, как я сама.
— Вы очень не похожи на Бахчисарая, госпожа…
— Я знаю. Но, ведь это и к лучшему, не правда ли? — Астрахань улыбнулась снова, затем поднялась со скамьи. — Если согласишься, то все уже готово. Можешь взять даже лошадь, если захочешь. Кстати, он уехал утром, у него дома дела. Даже не хочу думать, какие. Так что можешь спокойно собираться.
После этого она вышла из комнаты.
Я не стал мешкать.
Не то что бы мне не хотелось остаться.
Честно говоря, очень хотелось…
Ладно, хватит себя обманывать. Это ведь и есть то чувство, которое называют любовью?
Как же не вовремя… Или оно всегда так приходит?..
Я… Еще не знал никакой любви, кроме семейной. Да и ее я почти забыл — после смерти родителей я практически закрыл себя ото всех, кроме Васи. Долгое время для меня не существовало никого ближе и роднее, чем он…
Стоп-стоп-стоп, о чем это я?!
Как могла девушка, которую я вижу всего пару дней в своей жизни сравниваться с Васькой?! С моим Васькой, с которым мы вместе с самого зачатия?!