Фильм шел под несмолкаемый злобный матерный хохот бывших оголодавших колхозников, ныне — наполовину сытых заключенных, почти поголовно страдающих цингой и туберкулезом.
После просмотра такого кино «кум», он же «оперуполномоченный КГБ» или чего-то там еще, каждый раз писал докладную записку замполиту с просьбой больше не показывать такие фильмы, ибо «данная комедия», помимо веселья, может вызвать и взрыв возмущенного неповиновения, что всегда заразительно и для остальных слоев осужденного контингента.
Вот к этому же бараку — средоточию жизненных и нравственных сил заключенных, приводимых сюда строем, — Рифкат Алимханов, совместно с несколькими заключенными автослесарями, и пристроил помещение для нового «центра культурного досуга» — библиотеки.
С отоплением и служебным туалетом. С горячей и холодной водой из общего пищеблока. С небольшим кабинетиком для работы и отдыха заведующей библиотекой — вольнонаемной Алимхановой Н. В.
Распоряжение на эту пристройку поступило от самых мощных сил лагерного руководства, от подлинных хозяев зоны. От самого начальника Исправительно-трудового учреждения полковника Хачикяна Г. С. и…
…нескольких «воров в законе» и отрядных «паханов», хорошо знавших истинную цену ныне «вольнонаемного» Рафика-мотоциклиста.
И совершенно неизвестно, чье распоряжение было весомее.
Спустя месяц после открытия библиотеки выяснилось, что основным контингентом «самой читающей страны в мире», уменьшенной до размеров ИТЛ № (секрет!), были не массы простых зэков из «мужиков» и разной блатной шушеры, а уголовный «солидняк» — «воры в законе», «паханы» и «отказники» — типы, не выходящие на общие работы по каким-то, одним им известным, религиозным соображениям.
Ну, и еще с десяток «придурков» — из медсанчасти, штабные, писари конвойных подразделений и семь-восемь, пока еще бездетных, юных жен младшего офицерского состава.
Короче — все, у кого было время для чтения.
— Слышь, Рафик… — сказал истинный хозяин зоны, самый главный «вор в законе» Пал Палыч «Сохатый». По фамилии — Галкин. Человечек невысокий, худенький, но очень жилистый и, ради справедливости, до ужаса жестокий и беспощадный.
— Слышь, Рафик, — сказал Сохатый. — Тут «маляву» подослали — в наши святые места завтра из Москвы этап придет. Новая формация. Советский, мать его в душу, спорт. Воровских законов не чтут, авторитетов для них нету, чего хотят — то и воротят. Кто есть кто в нашем мире — знать не знают и знать не желают. Беспредельщики. Тут им, конечно, рога обломают, но, как сам понимаешь, на все время нужно. С «кумом» мне базарить западло, а Гамлета я уже предупредил, чтоб он ухо не заваливал. И Ниночке своей скажи, чтобы в зоне лишний раз не отсвечивала. Храни ее господь… Вот, передай ей первый том «Дон Кихота» и скажи, что Пал Палыч просит второй том. Пусть с кем-нибудь подошлет…
На следующий день в железнодорожном тупике к спецвагону для перевозки заключенных вплотную подкатили три лагерных «воронка» из гаражного хозяйства Алимханова и под чуткими стволами автоматчиков перегрузили «этап» из вагона в «воронки».
В зоне новичков распихали по разным отрядам, по разным баракам и, до поры до времени, строжайше запретили назначать на работы, связанные с выездом за пределы зоны, «колючки» и вышек. Даже при усиленном конвое!
Так что встречаться московские «спортсмены»-беспредельщики, как назвал их Пал Палыч, могли только во время завтрака, обеда или ужина…
Работы хватало и внутри зоны. Где-то на глубине двух метров под мерзлой землей прорвало трубу для сточных вод и всякой дряни.
Труба эта шла чуть ли не через весь лагерь, зарываясь в землю все глубже и глубже, и выходила за территорию зоны уже не в двух метрах от поверхности земного шара, а на глубине пятнадцати метров, выхаркивая все лагерные нечистоты в овраг с худосочной речушкой, опоясывающей половину лагерного периметра.
Из Котласа, по звонку полковника Хачикяна, местное отделение треста «Водоканал» прислало двух техников с не очень совершенной аппаратурой, которая сквозь толщу не прогревшейся еще земли весьма приблизительно определила место подземного прорыва. Было это неподалеку от барака со столовой и пищеблоком.
На вскрытие предполагаемого места аварии из специального гаражного бокса выползли два двадцатипятитонных гусеничных бульдозера «Б-12». Летом они работали на прокладке большого стратегического трубопровода километрах в десяти от зоны. Там их обычно и оставляли без охраны. Попробуй-ка сдвинь с места сорок пять с лишним тонн!