— Ты здесь, Зой?
— Конечно! Конечно, я здесь… — Зоя на ходу взяла руку Кирилла Петровича и уже не отпускала ее ни в коридоре отделения, ни в большом служебном лифте, куда они въехали все вчетвером вместе с кроватью.
— Ты не волнуйся, — говорила она негромко. — Я все время буду рядом с тобой… Вспомни, как ты трижды провожал меня на такие операции… Два раза в Ленинграде, в Песочной, и один раз здесь же, в этой клинике… И трижды встречал. Ты помнишь?
Кирилл Петрович на секунду вернулся в реальный мир и совершенно осознанно ответил:
— Помню… Я все помню, Зоенька.
Сестры быстро катили кровать с Кириллом Петровичем через какой-то темный и очень большой холл и вдруг свернули в светлый коридор.
И остановились перед широкими двустворчатыми дверями без ручек, на которых большими латинскими буквами было написано «ОР». Это и был ОПерационный блок.
— Все, фрау Теплов, — как бы извиняясь, сказала бывшая девочка из Лейпцига. — Там в холле есть стулья.
Она нажала на кнопку в стене, и двери «ОР» стали разъезжаться…
Зоя наклонилась и несколько раз поцеловала Кирилла Петровича в лицо. И руку ему поцеловала.
И сказала Кириллу Петровичу:
— Я подожду тебя здесь, в холле. Там, оказывается, есть стулья…
