- Я-"Ласточка". Я-"Ласточка". К выступлению готов.
Как позже мне стало известно, комбриг умело обошел вражеские узлы сопротивления и в ночь на 26 декабря ворвался в Попельню. В этом населенном пункте немцы не ожидали появления наших танков и серьезного сопротивления оказать не успели. После короткого боя Горелов очистил станцию от противника и закрыл наглухо все выходы из Попельни.
- Что было... - рассказывал он потом. - Из вагонов высыпали женщины, ревут от радости, обнимают танкистов. Чуть было сами не угодили в плен... женский.
Оказалось, что на станции Попельня стояли готовые к отправке в Германию пять составов с "дешевой рабочей силой", несколько составов с крупным рогатым скотом.
Едва только вагоны с невольниками были открыты, как на станцию прибыл немецкий эшелон. Танкисты быстро обезоружили охрану. В вагонах эшелона оказались рождественские подарки для фашистских вояк - шоколад, вино, теплое белье, свитера, варежки. Правда, судя по этикеткам на вещах и продовольственных товарах, гитлеровское командование одаривало своих солдат за счет добра, награбленного в порабощенных странах Западной Европы.
После взятия Попельни открылась дорога к городу и крупному железнодорожному узлу Казатин. В это время из штаба фронта получили информацию, что противник решил на подходе к этому городу разбить наши корпуса. Для этого он создавал две сильные группы: одну в районе Бердичева, другую в 50 километрах от него. Кроме того, ранее он развертывал одну моторизованную дивизию севернее Казатина, но 1-я танковая армия смяла ее в начале наступления. Стремительное продвижение соединений 38-й армии и 11-го гвардейского танкового корпуса в сторону Бердичева сорвало вражеский замысел. Но вряд ли он от него отказался. По данным разведки, противник наметил район сбора ударных групп где-то южнее Казатина. Но где? Сколько дивизий? Каковы намерения гитлеровцев?
- Ищите "свои войска", - приказал я Соболеву.
Тот выслал вперед лучшего разведчика армии - старшего лейтенанта Владимира Подгорбунского. Надо сказать, что слава Подгорбунского была вполне заслуженной. На его счету значилось бесчисленное количество разведывательных рейдов в тыл врага, из которых старший лейтенант всегда выходил не только целым и невредимым, но и с ценными сведениями. О нем сложилось мнение как о человеке бесшабашном. Думается, что такую репутацию Подгорбунский не заслужил. На самом деле за его внешней удалью всегда скрывалась тщательная подготовка к операции. Он не бросался в бой сломя голову, а сначала наводил о враге самые подробные справки, разнюхивал его слабые места, а затем сваливался противнику как снег на голову.
И вот теперь разведгруппа Подгорбунского отправилась в тыл врага. Миновав передний край, разведчики остановились у небольшого украинского села. Вокруг такая тишь, будто все вымерло, - верный признак того, что в селе затаился противник. Тогда Подгорбунский решил поиграть на нервах фрицев, чтобы вынудить их обнаружить себя. Оп приказал выдвинуться вперед танку младшего лейтенанта Исаева. И тотчас же из ближайшего сарая выплеснулось пламя. Исаев круто развернул машину и скрылся за пригорком. Вслед ему поднялась беспорядочная стрельба из пушек и пулеметов.
Теперь Подгорбунскому нетрудно было подсчитать силы противника: три замаскированных танка, две противотанковые пушки, несколько пулеметов. С двумя танками и небольшим десантом такого ежа не возьмешь.
Подгорбунский применил такую хитрость. Танк Исаева вышел на бугор и открыл огонь. Его десант - саперы-разведчики рассыпались в цепь. Гитлеровцы подняли отчаянную стрельбу. А тем временем Подгорбунский на втором танке с десантом автоматчиков обошел бугор и ворвался в село с тыла. На улицах сгрудилось до трех десятков машин и до полусотни повозок. Фашисты возились у кухонь, копались в машинах Завидев мчащийся русский танк, они разбежались кто куда.
А перед селом шел бой. Исаев и саперы разыгрывали наступление, противник отбивал "атаку", даже не подозревая, что с тыла над ним нависла смертельная угроза. Когда наконец гитлеровцы поняли, что окружены, предпринять что-либо было уже поздно. Несколько пленных привез Подгорбунсклй из этого рейда. В результате допроса этих пленных, а также "языков", взятых другими разведгруппами, удалось установить, что южнее нас гитлеровцы сосредоточивают части 17-й танковой дивизии, 16-й моторизованной и 4-й горнострелковой.
Так, прощупывая силы противника на флангах, армия стремительно двигалась вперед. За двое суток наступления она прошла с боями 35-40 километров и вышла на рубеж Волнца - Лисовка - Зарубинцы - Сокольча - Вел. Лисовцы - станция Попельня.
Дальнейшему столь же энергичному наступлению препятствовала оттепель. Не только колесные машины, но и танки буксовали в глубоких колеях.
Приходилось останавливаться, закрепляться на достигнутых рубежах, ожидая подхода артиллерии и тылов.
27 декабря штаб армии разместился в населенном пункте Липки. Донесения из корпусов поступали ободряющие.
- Овладел Андрушевкой, - сообщал А. Л. Гетман.- Продолжаю двигаться вперед.
- Вышел на рубеж Бровки - Хорлеевка - Вчерайше, - докладывал С. М. Кривошеий. - От Вчерайше до Казатина рукой подать.
Посоветовавшись с М. А. Шалиным, мы решили наступать, имея по-прежнему на правом фланге 11-й гвардейский танковый корпус, а на левом - 8-й гвардейский механизированный.
Но наступление вновь пришлось приостановить - из-за бездорожья тыловики запоздали с подвозкой горючего. Горючее наконец доставлено, машины дозаправлены. К тому же подморозило, и я приказал продолжать двигаться вперед. Ломая сопротивление мелких групп противника, передовые отряды 8-го гвардейского механизированного корпуса утром 28 декабря, пройдя за ночь 30 километров, подошли к Казатину. Овладеть городом лобовой атакой с ходу не удалось - враг был слишком силен.
По данным разведки, в районе города оборонялись подразделения трех пехотных, двух танковых и одной артиллерийской дивизий, четыре полка, шесть охранных батальонов и другие части - всего примерно 35 тысяч человек. Мы атаковали город с трех сторон: с севера, востока и юга.
Первой ворвалась в город группа разведчиков под командованием В. П. Подгорбунского - два танка с десантом автоматчиков на броне (всего 29 человек).
Гитлеровцы, как потом выяснилось из допроса пленных, ожидали нашего удара с севера, а Подгорбунский, обходя вражеские "ежи", взял левее и вышел к городу с востока. Разведчики стремительно промчались по улицам города, уничтожая на пути огневые точки противника, давя гусеницами и расстреливая из пулеметов живую силу врага. Разбив восемь орудий и уничтожив до сотни вражеских солдат и офицеров, они вырвались на привокзальную площадь. Туда как раз прибыл пассажирский поезд. В одном из вагонов находились штабные офицеры танковой дивизии. Несколько выстрелов тридцатьчетверок - и на вокзале поднялась панпка. Гитлеровцы пытались отбуксировать состав в юго-западном направлении, но саперы-разведчикп успели подорвать выходные стрелки пути. Подгорбунский выпустил по составу несколько снарядов и скрылся в ближайших переулках.
Пока разведчики наводили панику в городе, к его окрестностям подошел танковый полк подполковника Ивана Никифоровича Бойко. Родом Бойко был из-под Казатина, из села Жорнище, и это сыграло немаловажную роль в том, что именно ему мы и поручили взять Казатин. Бойко был человек внешне медлительный, скупой на слово.
Задачу взять с ходу Казатин И. Н. Бойко получил, когда находился в 30 километрах от города. В это время экипажи танкового полка заправляли свои тридцатьчетверки горючим, пополняли боеприпасы.
Посоветовавшись со своими разведчиками, Бойко придумал оригинальный план двигаться в город по железнодорожному пути с включенными фарами. Тридцатьчетверки поднялись по крутой насыпи и пошли по полотну железной дороги к станции. Фары передних машин прорезали непроглядную темень.
Станция была уже совсем рядом, в каких-то трехстах метрах, а оттуда не раздавалось ни одного выстрела. Как потом показали пленные, завидев на железнодорожном полотне огни, гитлеровцы были крайне удивлены: откуда с советской стороны к ним спешит поезд. В том, что это поезд, они не сомневались. Решили: свой, запоздавший.