Какие-то мысли у меня появились. Их и надо было проверить.
– Доброе утро, Ануфрий Иосифович!
– Доброе утро, Алексей Иванович! – начштаба, которого должны расстрелять вместе со мной, проявился сразу после дивинтенданта.
– Чем это ты нашего снабженца озадачил? Он от тебя вышел красномордый такой, как свекла…
Интенданта дивизии никто особо не жаловал. От него так и несло на километр: я пройдоха, мой гешефт самое главное, остальное – подождет.
– Да, объяснил ему, что не на маневры едем, что бойцы в шинелях и бойцы в полушубках – совсем разное дело.
– Что-то ты из штаба округа вернулся какой-то не такой, Алексей Иванович, что-то узнал.
– Нашептали мне…
– Неужто кто-то накаркал? – мой начштаба, полковник Волков смотрит иронично, но все-таки скользит в его взгляде, неужто что-то узнал?
– Знаешь, был я на приеме у самого… Ты же знаешь, Семен Константинович любит поговорить, дать напутствие, вот и получал я… напутствие.
– Говорил с ним?
– Да, откровенно поговорили, я даже не ожидал. Теперь думаю, что делать. И ты, Ануфрий Иосифович, присоединяйся.
– Слушаю, Алексей Иванович!
– О командарме 9 он очень невысокого мнения. Считает, что его потолок – дивизия, не больше. Но отдуваться-то нам с тобой. Отсюда, вытекает, что наша задача сделать так, чтобы наши головы не слетели. Смотри, мы должны действовать в направлении главного удара, а один полк у нас уже забирают. Если раздергают дивизию по частям, нам потом крышка.
– Не преувеличивай.
– Не преувеличиваю. Кто начинает наступление, не сосредоточив все части на направлении главного удара?
– Идиот.
– Сам ответил на свой вопрос.
Тут в купе появился и комиссар дивизии, Иван Тимофеевич Пахоменко, которого мы иначе чем «Батя» не именовали. Полковой комиссар Дмитрий Николаевич Мизин[30], занимавший эту должность накануне выступления дивизии слег с пневмонией, теперь Пахоменко сочетал в себе сразу две должности: комиссара дивизии и начальника политотдела. А кому сейчас легко? А ведь из нашей руководящей троицы он самый молодой. Батя тоже поинтересовался тем, почему Зашкурный бродит по вагону, нашёптывая себе под нос «лыжи… палки… санки…». Пришлось все повторить, добавив еще пару фамилий. От фамилии Чуйкова поморщился начштаба, знает, что тяжела рука у комкора Чуйкова и к рукоприкладству оный весьма расположен. А вот на Мехлиса оба среагировали подсознательно ужаснувшись. Крутой и неподкупный норов этого преданного партии и Сталину человека был хорошо известен. Не знаю, из-за чего, но мозгового штурма в итоге не получилось. Ни одной идеи на гора не выдали. Пришлось их отпустить, не солоно хлебавши. Что делать? Фотографическая память выдала строки, отдающие свинцом: «Трусость и позорно-предательское поведение командования дивизии в лице командира дивизии комбрига Виноградова, нач. политотдела дивизии полкового комиссара Пахоменко И.Т. и начштаба дивизииполковника Волкова, которыевместо проявления командирскойволи и энергии в руководстве частями и упорства в обороне, вместо того, чтобы принять меры к выводу частей, оружия и материальной части, подло бросили дивизию в самый ответственный период боя и первыми ушли в тыл, спасая свою шкуру»[31]. Да, это из приказа Северо-Западного фронта, который я увидел в каком-то сборнике документов по Финской войне.
Я много думал, пока мы ехали, пока поезд громыхал по шпалам, пока мелькали за окнами городки и полустанки, думал над тем, как я отношусь к ним: к Виноградову и руководству 44-й дивизии. Вроде бы неплохие ребята, всем около сорока, но… какие-то блеклые, безынициативные, решает все начальство, наше дело – приказы выполнять. Если говорить честно, в их личной храбрости не сомневаюсь, знаю, что сам комбриг пулям не кланялся, но его дело не пехоту в атаку водить – для этого другие командиры есть. Да! По большому счету расстреляли их правильно.[32] И нечего на жуткого Сталина кивать, мол, Сталин во всем виноват. В чем? В том, что дивинтендант Зашкурный не озаботился об обеспечении бойцов теплой одеждой? Что комдив и начштаба не обеспечили ведение разведки, боевое охранение? Позволили финнам небольшими силами рассечь дивизию? Сколько людей положили! Так что расстреляли их по делу. Реабилитировали не по делу. Странно. Ладно, хрущевские реабилитации всех скопом – тема отдельного разговора. Не считая Сталина ни ангелом, ни демоном, не вижу, в чем вина Сталина в гибели тысяч парней на Раатской дороге!
30
Мизин Дмитрий Николаевич, военный комиссар 44-й дивизии, в ТОЙ истории пропал без вести в ночь с 6-го на 7-е января 1940 года, предположительно, попал в засаду противника на 14-м км Раатской дороги, в этом варианте истории остался жив, хотя из пневмонии выкарабкался с большим трудом.
32
Из Доклада командующего 9-й армией начальнику Генерального штаба № 0109, 10 января 1940 г.
…
Причины поражения 44 сд:
1. Виноградов был неоднократно предупрежден о вероятных активных действиях противника против 44 сд, так что для него неожиданности не было. 2. Просьба Виноградова прислать ему самолет для вылета из района главных сил дивизии, якобы для доклада Военному советуоб обстановке, Военныйсовет рассматривает как трусость и стремление бросить дивизию в ответственный период боя.
3. Его преступный приказ, отданный в 14–16 часов 6.01 о порче материальной части, подорвал силу сопротивления бойцов и командиров против противника… <…>
5. Отдав приказ на прорыв через завалы на 23-й километр 6.01, Виноградов не руководил главными силами дивизии, взял себе в качестве прикрытия роту 305 сп и, избегая боя, по обнаруженной дороге, севернее Важенварского шоссе, вышел на границу с 30 бойцами.
…
Командующий 9 Армией
комкор ЧУЙКОВ
Член Военного Совета 9 Армии
Армейский комиссар 1 ранга МЕХЛИС"
(РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1386. Лл. 127–132)
(Цит. по: Тайны и уроки зимней войны. 1939–1940. СПб., ООО "Издательство Полигон", 2000, с. 275)