Алек зашивал носок аккуратными крошечными стежками. Из окна на его руки лился сероватый свет.
— Отдал бы лучше Марии, — бросил Ричард, стараясь скрыть свое изумление.
— Этому искусству я научился в Университете и не хочу терять навыки. Возможно, в один прекрасный день мне придется зарабатывать этим на жизнь.
— Станешь портняжкой? — расхохотался Ричард. — Слушай, купи себе лучше новых носков, десять пар, да не простых, а шелковых. Мне только что заплатили за победу над Линчем. Пока есть деньги, не будем себе ни в чем отказывать.
— Отлично, — буркнул Алек, — нам нужны свечи.
— Из пчелиного воска! — воодушевленно произнес Сент-Вир. — Самые лучшие… Я тут прошелся по магазинам верхнего города. — Он извлек сверток коричневой бумаги и протянул его Алеку: — Подарок. Тебе.
— Что это? — Алек даже не двинулся с места.
— Книга, — ответил Ричард, все еще сжимая сверток. — Думаю, она тебе понравится.
Глаза Алека расширились, а брови изумленно полезли вверх. Он нервно завертел носок в руках.
— Идиот, — тихо произнес студент.
— Ну, я вот тут подумал — ты с собой принес три книги, а они все растрепались… Я и решил купить тебе еще одну — вдруг пригодится. — Чувствуя некоторую неловкость, мечник принялся сам разворачивать оберточную бумагу. Густо пахнуло кожей. Одна обложка уже сама по себе стоила тех денег, что заплатил Ричард: бордовый цвет с золотым тиснением, края страниц позолочены, — книга была прекрасна, словно дорогой ковер или картина.
Алек протянул руку, и его пальцы сомкнулись на книге.
— Лавка Фельдмана! — выдохнул он. — Ты купил ее у Фельмана!
— Ну да. Говорят, что у него хороший товар.
— Хороший… — повторил Алек сдавленно. — Ричард… это… они… Такие книги нобили покупают для красоты. Знаешь, как обычно идет торг в лавке? Книги подбирают по размеру. «У вас есть «Куриные мозги» в красной коже?» — «Нет, сэр, только в зеленой». — «Ах как жаль, по цвету к ковру не подходит!» — «Ничего страшного, сэр, вместо этого осмелюсь вам предложить работу о брачных играх индюков, у нее как раз обложка красного цвета, да и толщина такая же…» — «Что ж, отлично, ее я и возьму…»
— Она и вправду красива, — рассмеялся Ричард.
— Очень, — сухо отозвался Алек. — Я полагаю, ты даже понятия не имеешь, о чем она.
— О естествознании, — быстро ответил мечник, — а что это такое — не представляю. Продавец сказал, что она придется тебе по вкусу. Похоже, он знал, о чем говорил. Я мог бы тебе купить «Озорного кума», или «Воздаяние за истинную любовь», или «Наставление веселому охотнику об осеннем оленьем навозе»… Но торговец сказал, что сейчас все читают «О законах природы».
— «Все» — это кто? — зло спросил Алек. Сейчас выговор Всхолмья слышался в его речи особенно четко.
— Все студенты в Университете.
Алек подошел к окну, прижав длинную ладонь к холодному стеклу.
— И ты решил, что мне, наверное, тоже будет интересно.
— Ну да. Я объяснил торговцу, что ты там учился. В смысле, в Университете.
— А то, что я оттуда ушел, ты, часом, не сказал?
— А вот это уже не его дело. Должен же я был ему что-то сказать! Сперва он подумал, что я ищу книгу для себя, и попытался мне продать фолиант с гравюрами непристойного содержания.
— Такое тебе хотя бы пригодилось, — ядовито заметил Алек. — «О законах природы» — новое толкование. Наконец-то они сняли запрет с этой книги — через пятнадцать-то лет! Ты хотя бы представляешь… да, впрочем, куда тебе…
У Ричарда перехватило дыхание. Однако ему и раньше доводилось встречаться с опасными противниками:
— Пойдем, — сказал он, — заскочим к Розалии и расплатимся со всеми долгами. Я у нее пил в кредит целых шесть недель. А ты сможешь поставить золото против Сального Мазарина, у него от этого истерика сделается.
— Приятное будет зрелище, — бросил Алек и отправился за плащом и перчатками.
Глава 6
В жизни Майкла было немало учителей; они приводили к нему домой и со всей почтительностью неспешно наставляли в том, что ему следовало знать. Преподаватели относились к нему с пиететом и трепетом, даже когда ему едва стукнуло восемь лет, — они были учеными из Университета, мастерами своего дела, и место частного ментора являлось пределом их мечтаний… Неожиданно Майкл почувствовал, что рад отказу Сент-Вира. После осторожных расспросов в весьма неожиданных для нобиля местах и закоулках Майкл, наконец, остановил свой выбор на мастере Винсенте Эплторпе из Академии фехтования.
Профессиональный боец на мечах всегда рискует распрощаться с жизнью. Майкл не раз слышал слова романтиков, утверждавших, что нет ничего прекрасней смерти в бою, когда еще молод и полон сил. На самом же деле каждый мечник мечтал о том, что сумеет дожить до зрелого возраста. Когда же тело утратит былую проворность, мечник должен быть достаточно известен, чтобы с достоинством уйти на покой — поступить на службу к кому-нибудь из нобилей, готовых оплатить присутствие в своем доме столь прославленного бойца. В таком случае мечника ждали не слишком сложные обязанности личного охранника и учителя фехтования детей нобиля или его стражи. Самое страшное, что могло случиться с мечником, — увечье или, что немногим лучше, — работа в школе фехтования.
Всякому было известно, что подлинных мастеров боя на мечах тренируют виртуозы, которые, словно из-под земли, вырастают на проселочных дорогах или в переполненных кабаках, подходят к счастливчику и предлагают поступить к ним в ученичество. Иногда за ними приходится идти следом из города в город, пока они не согласятся приступить к обучению, увидев, что ты этого действительно достоин. Считалось, что в школу фехтования идет одно отребья — либо простолюдины, желающие иметь преимущество в уличной потасовке и покрасоваться перед юбками, либо слуги, мечтающие произвести впечатление на хозяев, чтобы набить себе цену.
Имя Винсента Эплторпа не из тех, что станут повторять из века в век в легендах. А зря. Эплторп был блестящим мечником. В свое время он мог бы задать жару самому Сент-Виру, однако его имя слишком рано позабыли — все из-за последнего боя, обернувшегося трагедией. Слишком рано Винсент получил в бою страшный удар, распоровший ему руку и не оставивший ни малейших шансов. Рана загноилась, но вместо того, чтобы расстаться с жизнью, Винсент предпочел распрощаться с левой Рукой. Лишь чудом он не лишился и того и другого. Его спасло вмешательство друзей, которые отнесли находившегося в пьяном ступоре Эплторпа к хирургу. После ранения он пил беспробудно, желая заглушить боль и страх перед гангреной. Винсенту удалось спасти жизнь. Если бы он умер, быть может, его бы и запомнили за былые победы. Мечники предпочитают смерть, оставляющую славу о них. О бесславных примерах из реальной жизни тех, кого в решающий момент подводят мастерство и выучка, стараются не вспоминать.
Вряд ли кто-нибудь сумеет назвать хотя бы одного однорукого мечника со времен Черного Марка из Аристона, жившего за два столетия до рождения Винсента Эплторпа. Стены Аристонской башни увешаны портретами Черного Марка; художники специально писали его так, чтобы зрителю сразу было видно — один из рукавов прославленного воина пуст. Среди мечников ходит масса легенд о его подвигах. Однако на всех картинах изображен мужчина среднего возраста, чье лицо с ястребиным носом изборождено морщинами. Более того, любой человек, хотя бы немного сведущий в фехтовании, знает, что для поддержания равновесия требуются две руки; к тому же вторая рука оказывается очень кстати, когда возникает необходимость перебросить в нее оружие. Скорее всего, Черный Марк потерял руку уже после того, как стал прославленным мечником, впрочем, это ничуть не мешает рассказывать о нем самые невероятные истории.
Как это ни парадоксально, Винсент Эплторп вырос в Южных холмах, откуда можно было увидеть Аристонскую башню. Он не обращал на нее особого внимания, покуда его не привезли полумертвым из города на дне фургона. Его сестра управляла фермой, принадлежавшей их семье, и все полагали, что он там поселится и станет помогать по хозяйству. Вместо этого Винсент стал часто и подолгу пропадать. Он ходил к башне и часами стоял там, глядя на входящих и выходящих людей. Эплторп так ни разу и не предпринял попытку попасть внутрь. Ему было достаточно того, что она рядом. А он все думал о великом одноруком мечнике. Сестра надеялась, что со временем он уймется и женится — так на ферме появится еще одна пара рабочих рук. Когда наступила пора собирать урожай, мечты сестры обратились в прах. Винсент вернулся в город.