Он ввел свою мать в комнату — само воплощение почтительного, хорошо воспитанного сына. Майкл бывал на празднествах и балах, которые устраивали как герцогиня, так и чета Холлидей, однако еще не свел с дамами знакомства достаточно тесного для того, чтобы наносить им частные визиты.
Его мать расцеловалась с подругами — женщины обращались друг к другу по имени. Вслед за этим наступил черед поздороваться и юному лорду — он раскланялся перед присутствующими, коснувшись губами их рук, не забыв упомянуть в словах приветствия титулы каждой из дам.
— Как приятно видеть молодого человека, который готов навестить даму в подобающее время и поприветствовать ее должным образом, — произнесла Диана Тремонтен, глядя на склонившегося перед ней Майкла.
— Время сейчас не слишком уж подобающее, — поправила Мэри Холлидей. — Мы еще не успели сменить наши утренние наряды.
— И не надо, они вам очень идут, — обратилась к дамам Лидия Годвин. — Не стоит удивляться достойному поведению моего сына. Мы хорошо воспитали Майкла, а город не смог его испортить, чтобы там ни говорил его отец. Я полностью доверяю наследнику. Ты ведь, Майкл, не станешь с этим спорить?
— Конечно же, нет, мадам, — автоматически в тон ей ответил сын.
Он пропустил слова матери мимо ушей, словно все еще слыша едкую насмешку герцогини. Майкл удивился, что женщина ее положения была достаточно осведомлена о его похождениях, чтобы сделать столь колкое замечание, при этом не постеснявшись присутствия других дам. Пока женщины беседовали о погоде и запасах зерна во владениях его отца, Майкл, устремив взгляд на Диану, принялся внимательно ее разглядывать. Белокурая герцогиня была прекрасна и изящна. В ней чувствовалась некая особая хрупкость, присущая аристократам, которой пытались подражать все городские модницы. Молодой лорд знал, что герцогиня, скорее ближе по годам к его матери, нежели к нему. Мать в какой-то момент позволила себе растолстеть — и благодаря полноте у нее был вид довольной жизнью женщины. В отличие от нее, облик герцогини Тремонтен завораживал. Неожиданно глаза Дианы и Майкла встретились. Она выдержала его взгляд, с невозмутимым видом повернулась к Лидии Годвин и произнесла:
— И вот теперь, не сомневаюсь, вы проклинаете всех и вся из-за того, что пропустили зимний бал у Горна. Когда я туда собиралась, у меня в последнюю минуту страшно разболелась голова, но мне ведь сшили платье, а куда еще в это время года наденешь белое. Бедный Горн! Я слышала, кто-то рассказывал, что это он сам, мол, нанял обоих мечников для того, чтобы развлечь гостей.
— Этот «кто-то» явно не отличается душевной добротой, — вмешался лорд Майкл. — Учитывая то, как мечник из дома Горна сражался с мэтром Линчем против Сент-Вира…
— Который все равно одолел их обоих, — перебила его мать. — Как жаль, что я не видела боя. Говорят, нанимать Сент-Вира становится все сложнее и сложнее, — она вздохнула. — Я слышала, сейчас мечники стали очень зазнаваться. Помнится, когда я впервые приехала в город, здесь жил человек по имени Стирлинг, чуть ли не главный богатей на Тэвиот-стрит. У него имелся и дом, и сад. Он был мечником, одним из лучших, ну и платили ему, конечно, как полагается. Но его никто никогда не спрашивал, хочется ли ему сегодня сражаться или нет. Стирлингу посылали деньги, а он выполнял работу.
— Матушка, — поддел Лидию сын, — я и не знал, что ты столь неравнодушна к бою на мечах. Может, мне нанять Сент-Вира на твой день рождения? Да будет тебе, кто станет биться в Амберлее? Не глупи, дорогой, — нежно сказала та, потрепав сына по руке.
— К тому же, — добавила леди Холлидей, — вели-ка вероятность того, что он не станет участвовать в торжествах, приуроченных ко дню рождения. — Услышав эти слова, друзья озадаченно уставились на Мэри. — Ну, вы ведь знаете эту историю? О лорде Монтаге и свадьбе его дочери? — К ее смятению, выяснилось, что гости об этой истории ничего не слышали, поэтому леди Холлидей пришлось приступить к рассказу. — Понимаете, она была его единственной дочерью, поэтому лорд не считал денег. Он хотел нанять лучших мечников, чтобы они стали в стражу у алтаря… Это случилось прошлым летом, как же вы… Ну ладно, одним словом, Сент-Виру случалось прежде сражаться за лорда Монтага, и лорд вызвал его к себе, чтобы сделать официальное предложение… Дело, надо полагать, происходило у Монтага в кабинете, лорд хотел объяснить, что ничего особенного Сент-Вира не ждет, просто постоит в карауле, и все. Монтаг потом рассказал нам, что Сент-Вир его выслушал, милостиво на него взглянул, а потом, извинившись, заявил, что в свадебных церемониях он больше не участвует.
— Только подумайте, — покачала головой леди Годвин. — А вот Стирлинг всегда соглашался. Я хорошо помню, что он принимал участие в бракосочетании Джулии Хэтли. Я хотела, чтобы он почтил своим присутствием и мою свадьбу, но его, к сожалению, к тому моменту уже убили. А вот кого мы позвали вместо него, я и забыла…
— Миледи, — произнес Майкл, расплывшись в озорной улыбке, которую всегда считал неотразимой, — вероятно, чтобы доставить вам удовольствие, мне следует взять в руки меч самому. Я мог бы увеличить состояние нашей семьи.
— Оно и без того достаточно большое, — сухо отозвалась герцогиня. — Вам, милорд, лучше бы приберечь денег на мечников. Они могут вам понадобиться, когда вы перейдете кому-нибудь дорогу в поисках любовных приключений, а это, я вас уверяю, рано или поздно случится. Сомневаюсь, что возраст позволит вам взять в руки меч самому.
— Диана! — воскликнула Лидия. На этот раз Майкл был благодарен матери за вмешательство. Сейчас он пытался скрыть румянец, проступивший на щеках. Молодой лорд легко краснел — один из недостатков крепкого здоровья. Герцогиня наносила удары ниже пояса, она издевалась над ним, пользуясь знакомством с матерью. Майкл уже давно привык к подобострастному отношению со стороны женщин. — Майкл, думай, что говоришь! Тоже мне, мечником решил стать. А ты, Диана, не подначивай его зря, на это ему хватает и друзей. Ну конечно же, я нисколько не сомневаюсь — лорд Годвин придет в восторг, узнав, что его наследник, совсем как уличный задира-простолюдин, взялся за меч. Мы позаботились о том, чтобы ты еще в детстве прошел должную подготовку. Ты умело носишь короткий меч; он не мешает тебе, когда ты танцуешь, — ну а большего джентльмену и не нужно.
— Но ведь можно вспомнить и лорда Арлена, — вставила леди Холлидей. — Вы же не станете утверждать, что Арлен не джентльмен.
— Арлен — чудак, — твердо сказала леди Годвин, — причем чудак старомодный. Я уверена, что и один из молодых людей, принадлежащих к кругу Майкла, даже и думать не стал бы о том, чтобы последовать примеру лорда Арлена.
— Ну конечно же, Лидия, — утешающим голосом произнесла прелестная герцогиня и, к удивлению Майкла, одарила его теплой улыбкой. — Я знаю немало мужчин, которые только и делают, что доставляют своим родителям беспокойство. А тебе с сыном повезло. Ты всегда можешь на него положиться. Я совершенно уверена, что ему никогда не придет в голову мысль взяться за меч. Это же сущая нелепица, не менее вздорная, чем… чем, скажем, решение пойти учиться в Университет.
Разговор зашел о сыновьях, и Майкл оказался не у дел.
В другой раз он с жадностью и некоторым удивлением послушал бы, как дамы обсуждают его друзей и знакомых, чтобы все запомнить и потом пересказать за карточным столом. Несмотря на то что с его лица не сходило почтительное выражение, лорда Майкла одолевала скука, и он принялся лихорадочно соображать, как ему половчей улизнуть, не оскорбив при этом решившей пройтись по подругам матери, — ведь он обещал сопровождать ее весь день. Очутившись в компании щебечущих женщин, даже не пытающихся вовлечь его в разговор, Майкл не то чтобы почувствовал себя как в детстве — отнюдь, он был очаровательным ребенком и никогда не оставался без внимания взрослых, — нет, скорее он ощутил себя среди толпы иностранцев, живо разговаривающих друг с другом на непонятном языке. Для собеседниц он оставался невидимым призраком; мебелью, на которую никто не смотрит. Майкла не удостаивала взглядом даже очаровательная герцогиня, не ведавшая о том, что пленила молодого лорда. Такое впечатление, что в данную минуту ей представлялось более интересным дослушать историю о его ненормальных двоюродных братьях, которую рассказывала мать.