«Только переколошматим друг друга... — мелькнула мысль. — А разведчиков во взводе — раз, два — и обчелся...» Не знаю, что думал в те секунды офицер-фашист. Наверное, почти то же самое. Во всяком случае, и он не решался пойти на риск.
Не знаю, сколько времени длилось противостояние. Первым не выдержал немецкий офицер.
— Цурюк, — сказал он вполголоса, и его солдаты вместе с ним, не опуская автоматов и не спуская с нас глаз, сделали осторожный полушаг назад.
— Цурюк, — сказал я тоже, и мы всей шеренгой чуть-чуть попятились. Потом одновременно — и мы, и они — шаг назад... Еще шаг... Нервы как натянутая струна. Еще шаг... Теперь мы видели только головы немцев. Наверное, они видели нас точно так же. Снова замерли. Снова взвесили шансы. Я чувствовал, как пальцы помимо моей воли нащупывали холодную ребристую сталь гранаты.
Вдруг гитлеровский офицер что-то крикнул, и вся его группа мгновенно скрылась за каменистым гребнем. Мы без команды бросились вправо и влево, чтобы рассредоточиться. Затем поползли к гребню. Выбравшись на него, увидели, как торопливо удалялись немецкие разведчики к своему переднему краю.
Мы тоже вернулись обратно. После подобной встречи на этом участке делать было нечего. О происшедшем я доложил командиру полка.
— Правильно поступили, — сказал майор Кузминов. — Ввязались бы в драку — только людей потеряли.
В художественной литературе приходится иногда встречаться с утверждениями, будто между нашими и немецкими разведчиками существовало негласное, как-то само собой сложившееся «джентльменское» правило — не мешать друг другу работать... Это неверно! Разведгруппы противников, случайно встретившись, расходились мирно только в тех случаях, когда не было никаких шансов удачно напасть, уничтожить, взять пленных. Как правило, разведчики противоборствующих сторон охотились друг за другом и всячески пресекали действия друг друга. Когда участились попытки вражеских разведгрупп проникнуть в наш тыл, командир 38-й стрелковой дивизии полковник Богданов приказал дивизионным и полковым разведчикам тоже включиться в борьбу с ними и предпринять все возможное, чтобы полностью исключить деятельность войсковой разведки противника. Для этого была усилена охрана командных пунктов и штабов, других объектов, которые могли заинтересовать вражескую разведку. На передовой увеличили число постоянных наблюдателей, на вероятных путях действия неприятеля организовывали засады.
В одну из темных октябрьских ночей наш полк получил приказ немедленно сдать участок обороны другой части и перейти на южный фланг плацдарма в направлении населенного пункта Бучак.
Перемещение частей на плацдарме производилось часто, и нам, разведчикам, это было всегда некстати. Только изучишь на своем участке передний край противника, а тут на тебе — меняйся местами. Фашисты к таким сменам не были равнодушны: десятки наблюдателей зорко всматривались в происходящее.
Поначалу я не понимал смысла столь частых перемещений полков и даже дивизий, лишь несколько позже понял: таким способом нередко создавалась видимость прибытия свежих частей.
На южном участке плацдарма в те дни стояло относительное затишье. Наши войска рвались на запад и на север, к Киеву — там бои достигали наибольшего ожесточения.
Однако затишье на нашем участке было настораживающим. Попытка в первую же ночь скрытно подобраться к траншее немцев кончилась неудачно, хотя, к счастью, обошлось без потерь. Стало ясно, что и на этом участке гитлеровцы настороже.
В течение трех последующих дней мы изучали передний край противника и подступы к нему. На левом фланге полка обнаружили, что нейтральная полоса расширяется там до полутора километров и упирается одним своим краем в неширокий, но довольно глубокий днепровский заливчик. В том месте, где к нему выходит небольшой овраг, один раз в день, в одно и то же время, пятеро немецких солдат под охраной группы автоматчиков приходили с термосами брать воду.
Там мы и решили устроить засаду. Резкопересеченная местность облегчала задачу: всей группой мы могли скрытно добраться до места захвата. Но возвращаться с «языком» тем же путем, напрямик, через овраги и балки, было слишком опасно. И мы решили пройти под кручей, береговой кромкой, прямо в расположение левофланговой роты полка. Маршрут заранее проверили, убедились, нет ли наблюдателей или боевого охранения на берегу. Для полной безопасности я назначил специальную подгруппу из разведчиков в составе пяти человек, перед которой поставил задачу прикрывать наш отход сверху, с кручи. Эта подгруппа вышла на свои позиции одновременно с нами, рассредоточилась и замаскировалась.