* * *
На следующий день нага полк выбил фашистов из населенного пункта Московский Бобрик. А спустя десятки лет память снова привела меня к этому месту. По едва заметным морщинам и вмятинам на земле я угадал, где тогда, в начале сентября сорок третьего, гремел кровавый бой, где проходила бывшая немецкая траншея. Вездесущие мальчишки очень скоро обнаружили бродившего по полю генерала, взяли меня в «окружение» и засыпали вопросами. Собралось немало народу. Пришли и свидетели тех давних событий. Мне показали село, разросшееся, ставшее неузнаваемым, красивым и богатым, с асфальтированными улицами, новой школой, роскошным клубом, похожим на Дворец культуры. Показали величественный обелиск, воздвигнутый в честь павших. Я прочитал высеченные на мраморе фамилии, но не нашел среди них Маркова и Бугаева... Спросил у сельчан, где же те две хаты, что тогда сгорели? И меня привели к двум красивым домам, крытым уже не соломой, а добротным шифером. У одного из них вышла из калитки женщина моих лет, вспомнила ту сентябрьскую ночь, когда пряталась в погребе, и переполох, поднявшийся среди фашистов. Она видела, как во двор соседней хаты привезли гитлеровцы двух наших раненых... Как ни пытали их палачи, ни одного слова разведчики не проронили, ни на один вопрос палачей не ответили.
...Вскоре после того памятного поиска вызвали меня в штаб дивизии. Высокий худой капитан провел в подвальное помещение, представил какому-то генералу.
Тот сидел за грубо сколоченным столом на такой же наспех сделанной скамейке и что-то быстро дописывал. Слева от него стояла миска с ароматно пахнущими краснобокими яблоками. Запах яблок показался очень знакомым, даже родным. Память мгновенно вернула меня в совсем еще недалекое детство и отрочество, в густые яблоневые сады, на которые мы, мальчишки, ради потехи совершали лихие набеги. В тех садах воздух был пропитан вот таким же пьянящим ароматом.
Видя, что генерал поднимается из-за стола, я вытянулся.
— Значит, лейтенант Зайцев? — Генерал положил руки мне на плечи, пристально посмотрел в глаза, будто в душу хотел заглянуть, и почему-то затаенно вздохнул.
Генерал мне понравился: седоватый, брови черные, густые, хотя и нахмуренные, но из-под них смотрели добрые, ласковые глаза. И все лицо в сетке мелких, тоже добрых морщинок. Как у моего отца. Генерал почему-то не торопился говорить, наконец произнес хрипловатым голосом:
— Трудное дело поручаем тебе, сынок, надо сопроводить двух товарищей за линию фронта.
— Постараюсь задание выполнить, — ответил я.
Генерал пригласил к карте:
— Вот река Псёл... В километре от нее бахча. На ней курень. Сегодня вечером скрытно проберешься к тому куреню. Там тебя будут ждать двое. Ничего у них не спрашивай. С собой — автомат, побольше патронов, гранаты, нож. Никаких документов. В условленном месте на берегу реки, в камышах, приготовлена лодка. Те товарищи знают, где... Перевезешь их на ту сторону и проводишь километров на пять в глубь обороны. Делай все, что они тебе скажут. За их жизнь головой отвечать будешь. Вернуться постарайся до рассвета тем же маршрутом.
Генерал прошелся по комнате и снова остановился возле меня:
— Все ясно?
— Так точно.
— Ну... — снова вздохнул он, — желаю удачи! — И пожал мне руку.
Когда я уже был на пороге, генерал остановил меня!
— Погоди, лейтенант, минуточку...
Я повернулся кругом и увидел перед собой три красивейших яблока. А память высветила в прошлом мгновение, которое раньше казалось самым обыденным. Мама после обеда подавала на стол точно в такой же миске точно такие же краснобокие яблоки. Отец выбирал среди них самое красивое, самое крупное и протягивал мне: «Съешь, сынок, вот это...»
— Бери, бери, не стесняйся, — услышал я будто издалека голос генерала. Смотрел на его руку и видел отцовскую, натруженную, в мозолях и ссадинах. — Ну что же ты, лейтенант?
Я наконец очнулся, бережно взял яблоки, сдавленным от волнения голосом сказал:
— Спасибо...
Вечером, когда стемнело, я уже был в курене и знакомился с теми, кого должен был сопровождать. Оба заметно старше меня, в смешанной, гражданской и военной, одежде. Собранные, сосредоточенные. Назвали только свои имена.
В полночь двинулись в путь. В камышах отыскали лодку, вместо весла — длинный шест. Благополучно переправились через Псёл, прошли сквозь заросли камыша, выбрались на сушу. Дальше двигались по кукурузному полю. Мне то и дело вспоминались слова генерала: «За их жизнь головой отвечать будешь...» Напряженно вслушивался в тишину, до боли в глазах всматривался в темноту. В любую минуту можно было нарваться на засаду или боевое охранение немцев.