— Как ваша рана? — поинтересовался Дэмура.
— Иногда побаливает, — девушка скроила милую гримасу.
— Давно вы занимаетесь фехтованием?
— Всего лишь четыре года, — ответила она застенчиво, как бы извиняясь за такой малый срок.
— А Нисияма?
— О-о, Нисияма, можно подумать, родился с мечом в руках.
Дэмура удовлетворенно кивнул. Миеко продолжила тему…
— Во время поединка он преображался. Становился красивым, грациозным. Сильным и умным. — Девушка покраснела. — Никогда бы не поверила, что его смогут одолеть.
«Она была влюблена не в него самого, а в его искусство», — подумал Куяма, а вслух произнес:
— На каждого сильного рано или поздно находится сильнейший. — Его слова прозвучали как выпад в адрес Нисиямы. По сути, так оно и было, но нельзя же высказывать это в открытую. — Спроси Дэмуру, если мне не веришь! Спроси, кто мог бы справиться с ним самим! Нисияма, будь он жив? Камада? Ягучи, эта ходячая гора мускулов? Задай тот же вопрос Камаде или Ягучи. А ведь не исключено, что кто-то из них мог скрутить и его, не дав опомниться.
Миеко вопрошающе взглянула на Дэмуру. Старик потянулся, и морщины на его обезьяньей физиономии сложились в улыбку.
— Ягучи и за противника считать нечего, — снисходительно бросил он.
— Выдержки никакой, знай прет без удержу и слишком уж он уверен в своих силах. Вот Камада — тот крепкий орешек.
— Вы его знаете?
— Я видел его в коридоре вместе с Кадзе. Ни у Куямы, ни у Миеко не возникло сомнения, что старику хватило беглого взгляда, чтобы оценить противника.
— И вы бы не побоялись выступить против него?
— В случае необходимости выступил бы…
— Но вы ведь уверены, что одолели бы его, не так ли?
— Когда вступил в поединок, уже некогда раздумывать кто кого, — Дэмура нахмурился. — Отчего боец считается сильнейшим? Да оттого, что не столкнулся с наисильнейшим. Чем дольше не выйдешь на противника сильнее тебя, тем больше веришь в собственную непобедимость.
— Выходит, это всего лишь вопрос удачи.
— Разумеется! Вся наша жизнь — вопрос удачи. В какой семье появился на свет, в какую школу ходил, забреют тебя в солдаты или нет, не прикончит ли тебя в расцвете лет инфаркт или рак, а если дойдет дело до поединка, то попадется ли тебе противник искуснее тебя. На каждого хорошего есть лучший. Но важно другое: сколько их, этих лучших. Может, всего один-два человека в целом свете, и тебе никогда не доведется столкнуться с ними. А может, таких людей гораздо больше, скажем, каждый второй боец или вообще любой мужчина, кто умеет двигать руками. И вообще, что значит «хороший боец»? К примеру, нынешний чемпион мира лучше или хуже меня? Конечно, лучше. Более проворный, выносливый, продукт новейших методов тренировки. Эх, да что там говорить!…
Никогда еще старый сыщик не казался Куяме до такой степени живым анахронизмом, как сейчас, когда он язвительно расхваливал этого безвестного чемпиона. Живая реликвия эпохи самураев. А Миеко уставилась на него во все глаза и слушает этот бред, как божественное откровение.
— Ну а в чем слабые стороны современных спортсменов? — задал вопрос Дэмура и сам же на него ответил. — Они, например, знакомы с техникой далеко не всех боевых искусств, не подготовлены к поединку против нескольких противников одновременно, не умеют обращаться с оружием. Впрочем, это всего лишь мои предположения. К тому же всем этим премудростям можно научиться. Зато…
Дэмура умолк и погрузился в размышления. Куяма осторожно переменил позу, стараясь не привлекать к себе внимания. Ни каратэ, ни фехтование на мечах не интересовали его особенно. В сущности, его занимал один-единственный вопрос: чем щуплый на вид старик превосходит крепких, выносливых юношей? Ответа на этот вопрос он не получил, хотя удовольствовался бы одной фразой. Или одним словом.
— В молодости я занимался в додзе у мастера Фунакоси. Как-то мастер предложил нам напасть на него в любой момент. Хотя бы и на спящего. Мы не дерзнули, слишком уважали учителя. Но один человек попробовал — Такаги, нынешний председатель федерации каратистов. Подкрался к мастеру сзади и занес руку для удара. Фунакоси и не подумал защищаться, только сказал: «Ай-яй-яй, Такаги, как ты держишь локоть!» Парень со стыда не знал, куда деваться. Он сам рассказал нам эту историю, но мы не поверили. При всем нашем уважении к мастеру нельзя же было предположить, будто он видит, что творится у него за спиной. А Такаги решил повторить попытку. Прокрался к мастеру в комнату, когда тот спал. Фуйакоси лежал спиной к двери. Такаги неслышно подобрался к нему и на миг задумался: какой прием применить, куда ударить? Пока он раздумывал, мастер, не оборачиваясь, сонным голосом пробормотал: «Бей скорей, Такаги, и уходи! Я старый человек, мне без сна не прожить».
Дэмура умолк. Возможно, хотел дать слушателям время обдумать поучительную историю, но, скорее всего, мысленно перенесся в ту далекую, светлую пору, когда был юным, восторженным учеником прославленного мастера. Миеко согласно кивала, глаза ее возбужденно блестели. Да, она все понимала. История была адресована ей.
Куяма выпил глоток. Вот она, реальная действительность: пиво, чуть выплеснувшееся на салфетку, тесный, убогий подъезд нового дома. А эти люди живут в вымышленном мире среди легенд о несравненных мастерах боевых искусств и пытаются создать свою особую систему ценностей.
— Да, все дело в этом, — снова заговорил Дэмура, и Куяма в первый момент не понял, что он имеет в виду. — В большинстве случаев излишняя уверенность в себе означает ограниченность ума и отсутствие воображения. Но иногда это качество приобретается годами упорных тренировок и медитации.
— Именно таким и был Нисияма, — вставила Миеко.
— И все же его убили!
— Для этого хватило бы двоих фехтовальщиков выше среднего уровня, — задумчиво проговорил Дэмура. — Один отбивался от Нисиямы, а другой тем временем разделался с телохранителями. После чего они на пару одолели Нисияму.