– Как ты, Туллия?
Услышав свое имя, она вспомнила его: этот мужчина принес им письмо от Гая, он – знакомый брата, а значит – друг! И Туллия, подтянув к животу ноги, сжавшись в комочек, опять разрыдалась.
– Нам нужно уходить. Оденься и возьми самое ценное, – долетел до нее, как будто издалека, его голос, и она встрепенулась, возвращаясь в реальность.
Соскочив с ложа и не стесняясь своей наготы, она метнулась к сундучку, в котором хранились ее вещи. С быстротой легионера облачилась в тунику, в которой была вчера, достала подаренное отцом на день рождения золотое ожерелье с кроваво-красными рубинами, обручь на голову в виде змейки, тоже из золота, и застыла с этими вещами, не зная, куда их деть. Заметив на своем спасителе переброшенную через торс сумку, она протянула их ему. Он одобрительно кивнул и, осмотрев ее, улыбнулся. Туллия слабо улыбнулась в ответ, но, зацепившись взглядом за два мертвых тела подле своей кровати, помрачнела. На глаза стали наворачиваться слезы. Мужчина взял ее за руку, крепко, но не больно, и повел из спальни.
– Идем, нам стоит поторопиться.
У входа в атриум им пришлось переступить через труп. Этого человека, видимо, убил ее отец. В самой гостиной лежали бездыханными еще два ночных «гостя». Увидев родителей, в растекшихся под безжизненными телами лужах крови, Туллия вскрикнула и рванулась к ним. Но знакомец брата удержал ее.
– Девочка, им уже ничем не поможешь. А нам надо спасать свои жизни.
Его голос, мягкий, спокойный, уверенный, заставил ее подчиниться. Глотая заливавшие щеки слезы, она послушно шла за ним. Он, как ребенка, за руку вывел ее из атриума и подвел к калитке. Тут ему пришлось оттащить в сторону тело старого Кастора. Туллия смотрела на это с безучастностью принявшего случившееся человека. Затем зачем-то поинтересовалась:
– А где другие слуги?
– На своей половине, – взглядом указал мужчина на пристройки.
Что делает в своих комнатушках их челядь, Туллия уточнять не стала, и так было понятно, что все мертвы. Она стояла, потерянная, опустошенная, и даже не заметила, как ее спаситель привел из конюшни лошадь. Без всадника та спокойно прошла через калитку. На улице он посадил ее верхом, сам запрыгнул следом. Крепкая мужская грудь прижалась к спине Туллии, и она наконец почувствовала себя в безопастности.
– Куда мы поедем? – спросила тихо, едва слышно, хотя ускакала бы сейчас с этим человеком куда угодно.
– К твоему брату, дорогая, – ответил он, пояснив: – Только рядом с ним тебе ничто не будет угрожать.
Она повернула к нему заплаканное лицо, убрала упавший на глаза локон и наконец улыбнулась:
– Это хорошо. Я очень хочу к Гаю.
Глава 27
Пантикапей, сентябрь 46 года н. э.
Ее дыхание было спокойным и глубоким, как у человека, вдыхающего полной грудью наполненный счастьем воздух; в широко распахнутых глазах отражалось небо, такое же чистое и сияющее, как и ее безмятежное лицо. Ему не терпелось обнять ее, прижать к себе, коснуться ее влажных губ, но на башнях стояли часовые, которые могли их видеть. Внизу, под ними, лежал город, с его постоянным шумом и суетой; еще больше движения было в порту, за которым блестела матово-синяя, с серым оттенком полоса залива, и уже за ней темно-золотистыми буграми тянулся противоположный берег; берег, до которого, казалось, можно было дотянуться рукой.
– Гай, ты ведь не просто так позвал меня сюда? – осведомилась Гликерия, поднимая на него огромные зеленые глаза.
Они стояли на крепостной стене Акрополя, куда не раз поднимались и раньше, но сегодня для Лукана был особенный день…
После случая в спальне Котис уже в открытую проявлял симпатию к отважному римскому трибуну. Со своей стороны, и Лукан был благодарен царю за то, что тот, пусть и случайно, открыл ему секрет Гликерии. Неизвестно, как долго бы еще она скрывала от него свое высокое происхождение. Дочь младшего брата царицы Гипепирии, двоюродная сестра царя Боспора! Не шутка! Хотя для самого Лукана это мало что меняло. Оставайся она и на самом деле служанкой царицы, на его чувствах это бы никак не отразилось, он бы все равно продолжал ее любить.
История с неудавшимся покушением на нового царя, как ни странно, принесла свои положительные плоды. Котис аргументированно настоял на том, чтобы Лукан остался при его дворе. А Галл легко решил вопрос, кого из трибунов оставить с когортами легиона на Боспоре. Поддержал кандидатуру Лукана и Аквила. В конце концов, командующим сводным римским отрядом являлся он. Гай такому решению командиров был только рад – расставание с Гликерией отменялось. Но, пожалуй, больше всех обрадовалась этому сама девушка. Они жили и наслаждались сегодняшним днем, а далеко в будущее старались не заглядывать.