— У нее голубые глаза. — Мэгги, кажется, удивилась.
— У всех детей сначала голубые глаза, — напомнила я ей.
— Но я думала, у Крестов глаза становятся карими или черными в первые же часы или дни. А ты ведь уже давно в больнице, — сказала Мэгги.
Я хмыкнула.
— Она очень красивая. — Мэгги сияла, не сводя глаз с внучки.
— Кажется, да, — сказала я.
Только тут Мэгги посмотрела на меня:
— Спасибо, что назвала ее Калли.
Я снова хмыкнула, вспомнив, что Каллум этого не хотел. Он предложил Роуз. А Калли придумала я.
— Калли-Роуз ей идет, — улыбнулась Мэгги.
Мы говорили ни о чем — обе слишком боялись сказать, что на самом деле думали. Я перевела дух, набралась храбрости и начала первой.
— Миссис… Мэгги, вы вините меня в смерти Каллума? — спросила я.
Мэгги поглядела на меня и помотала головой:
— Нет, я никогда и не думала, что ты виновата в том, что произошло с моим сыном.
— Почему? Джуд считает, что всё из-за меня.
— Джуд до сих пор все ищет, ищет, да не находит, — заметила Мэгги.
— А что он ищет?
— Сомневаюсь, что даже Джуд это знает. Но пока он не поймет, как распорядиться собственной жизнью, он будет винить тебя и всех остальных Крестов во всем, что в ней не заладилось.
— А вы — нет?
— Нет.
Как было бы чудесно поверить в это хоть на миг… Я со вздохом откинулась на подушки.
— Кроме того, я думаю, что ты винишь себя с такой силой, что хватит на нас двоих, — продолжала Мэгги.
— Вы так хорошо меня знаете, — сказала я без тени иронии.
— Еще бы, мисс Сеффи, ведь я вас вырастила, верно?
И это была истинная правда, ни больше, ни меньше.
— Пожалуйста, не называйте меня мисс Сеффи, — попросила я. — Просто Сеффи, ладно?
Мисс Сеффи… интересно, ей настолько же противно называть меня так, насколько мне противно это слышать? Как будто мама или сестра вдруг назвали меня мисс Сеффи. Вот удивительно: когда я думаю о раннем детстве, мне помнится, что няня Мэгги была со мной гораздо чаще, чем родная мать. Мэгги и Каллум были моими ближайшими друзьями — до того дня, когда Мэгги покинула наш дом вместе с Каллумом и обратно ее не позвали. После этого остались только мы с Каллумом. Мэгги с мамой были лучшими подругами, но потом это в один момент изменилось. Просто поразительно, насколько все в жизни зависит от таких моментов, от простых решений.
— Как ты думаешь, когда тебя отпустят домой? — спросила Мэгги.
— Говорят, завтра утром уже точно выпишут, — ответила я.
Она посмотрела на меня:
— Ты снимаешь все ту же квартиру?
— Да. — Я нахмурилась. — Откуда вы знаете?
— Друзья рассказали.
Какие еще друзья? Джуд?
— Нет, не Джуд. — Мэгги словно прочитала мои мысли. — Я его не видела… не говорила с ним уже давно, с тех пор когда Каллум был еще жив.
Можно ли ей верить? Причин сомневаться в ней у меня не было.
— Есть предложение, — сказала Мэгги.
— Какое?
— Переезжай ко мне.
— Что, простите? — Я решила, что ослышалась.
— Если тебе не нравится мысль, что ты будешь одна на съемной квартире, я подумала, ты можешь переехать ко мне, — сказала Мэгги. — Я бы помогала тебе с Калли-Роуз. Я не собираюсь командовать тобой, просто готова помочь.
— Ой… понимаете, мама уже…
— Ни для кого не секрет, как твоя мать относится к тебе и Калли-Роуз, но со мной-то все иначе, — перебила меня Мэгги. — Выслушай меня. Я много думала обо всем этом, и, поскольку мы с тобой обе остались совсем одни, я решила, что это был бы наилучший выход из положения.
Сердце у меня больно заколотилось — громко-громко забухало, отвечая на каждый вздох.
— А как же ваша сестра? Вы ведь теперь у нее живете? Вряд ли она захочет, чтобы мы с ребенком путались у нее под ногами, — проговорила я.
Скажи ей. Ты возвращаешься домой, к маме. Скажи ей.
— Я теперь живу одна, сама себе хозяйка, — сказала Мэгги. — Дом у меня не большой и не роскошный, но дом есть дом. И я буду рада, если ты со мной его разделишь.
— Почему… почему вы так хотите? — спросила я в полном недоумении.
— Вы с Калли — моя единственная родня, — ответила Мэгги.
Всего несколько слов, но в них прозвучало столько тоски и одиночества, что у меня сразу защипало в глазах. Я смотрела то на Калли, то на Мэгги.