Хантер пожала плечами:
– Если честно, мы слышали уже множество теорий. Теперь добавится еще и ваша.
– А какие остальные?
– О, ну, знаете… Обычный список. Евреи, масоны, королевская семья, иммигранты, пришельцы…
– А теперь «Синоптики» из Эшби-Сент-Леджерс?
– Давайте признаем, что неплохо вписывается… Но в любом случае у меня теперь будет фотография вашей записки, спасибо.
– Да не за что, – вздохнула Фэйми. – Итак, что вы хотели узнать о Пакистане?
C ангельской невозмутимостью Хантер продолжила разговор:
– Брат Сета Хусейна – Амаль – был активным участником Египетского исламского джихада, связанного с Аль-Каидой. Аль-Каида очень активна в Пакистане – вы, должно быть, контактировали с ее членами.
– Почему я должна была с ними контактировать?
– Разве это не работа журналиста, мисс Мэдден, налаживать контакты, получать данные, рассказывать о происходящем?
Фэйми уставилась на Хантер. Похоже, возвращение было ошибкой. Она изо всех сил старалась вести себя вежливо.
– Мы сообщаем новости, мисс Хантер. Мы не шпионы и не разведка, мы – журналисты. Пакистан – сложное место, но я горжусь проделанной нами работой и историями, которые мы рассказали. Если вы не разговариваете со всеми участниками конфликта, вы не делаете свою работу. – Глубокий вдох. – И я была рада вернуться домой.
Тогда заговорил Милн:
– Но за три года работы, вы не контактировали с Аль-Каидой или какой-либо другой террористической организацией?
Фэйми заколебалась.
– Непосредственно с Аль-Каидой – нет, – сказала она. – Но я встречалась с членами других группировок, связанных с ней. Но, знаете ли, они не носят униформу или бейджики. Не всегда можно быть уверенным, с кем разговариваешь. Например, некоторые военные из рядовых часто оказывались симпатизирующими исламистам. По-настоящему там никому нельзя доверять. И если вы ведете репортаж из Пакистана, приходится разговаривать с не самыми приятными людьми.
Милн наклонился вперед.
– Значит, возможно, что некоторые из ваших знакомых сочувствовали Аль-Каиде?
– Очевидно. Я же только что вам об этом сказала. Некоторые более открыто, другие менее. Говорю, бейджиков у них не было. Вы же тоже можете быть русским шпионом или китайским агентом, констебль Милн, но я не могу этого знать.
Милн проигнорировал ее сарказм. Оба полицейских делали какие-то пометки в блокнотах.
– А ваши коллеги? – спросил он. – Мог кто-то из них сочувствовать исламистам?
– Констебль, мы, кажется, как-то слишком далеко отошли от темы гибели моих друзей. – В голосе Фэйми отчетливо слышалось напряжение.
Милн кивнул:
– Пожалуй. Может, далековато, – признал он. – Если бы только Сет Хуссейн, несмотря ни на что, не поддерживал регулярный контакт с братом. И если бы только Амаль не требовал денег у брата. Как оказалось, больших денег.
Фэйми растерялась. Сет всегда утверждал, что не общается с братом и что молчание между ними длится уже несколько лет. У нее не было причин сомневаться в его словах. Она никогда и не задумывалась о его честности. Он был журналистом и правозащитником – конечно, он говорил правду.
– Как вы об этом узнали? – спросила она и добавила: – Подождите. Не говорите. Вы нашли в его квартире еще один телефон.
Милн развел руками:
– В яблочко, мисс Мэдден.
Господи.
Фэйми почувствовала, что два взгляда наблюдают за ней и анализируют движение каждого мускула на ее лице. Она старалась скрыть смущение и гнев, но актриса из нее была никудышная. Она злилась на себя, на Сета и на этих чертовых полицейских, которые только что украли ее воспоминания.
– Еще один вопрос, если можно, и мы оставим вас в покое, – сказала Хантер. – Сет когда-нибудь просил у вас денег?
Контрольный выстрел.
Фэйми зажала рот рукой. К глазам подступили слезы. Она почувствовала, как старый мир вокруг рушится. Ясное дело, ответ был положительным. Они постоянно шутили, что Сет всегда был без гроша, так что Фэйми не только за него платила, но и одалживала ему небольшие суммы, которые он обещал вот-вот вернуть. Она зажмурилась, по щекам потекли горячие слезы. Кивнула.
– Мы думаем, что большая часть этих денег досталась его брату, – сказала Хантер.
17
Студент забрался обратно на чердак, убрал лестницу и прислушался. Убедившись, что никто за ним не пошел, он поставил печатную машинку на колени.
Перед тем как начать печатать, он вспомнил женщину с похорон. Он приметил ее в репортажах со всех предыдущих церемоний. Стильная. Черный берет. Темные очки-авиаторы. Тогда он решил, что и седьмые похороны она не пропустит, а потому, повинуясь вдохновению, взял на себя роль регулировщика на импровизированной стоянке. Никто не спросил, кто он такой и с чего решил помочь, а оранжевую шапочку он натянул так, чтобы она частично скрывала его лицо и своим ярким цветом отвлекала внимание окружающих от его смуглой кожи. Подобных ему в Эшби-Сент-Леджерс было не так уж и много.