Все семеро погибших работали в отделе расследований – репортеры-следователи, зарубежные корреспонденты, специалисты по технологиям. Их больше нет. Фэйми сидела рядом с ними, шутила с ними, спорила с ними. Долгое время она хотела стать одной из них. Если она выходила за кофе, то приносила и им. Если работала допоздна, могла рассчитывать, что кто-то из них предложит ей холодную пиццу. Несмотря на секретный характер их работы, с ней они были приветливы, и Фэйми наслаждалась их обществом.
Но теперь всё в прошлом.
Фэйми глянула через стекло. Команда отдела расследований сидела за длинным столом: трое по одну сторону, четверо – по другую. Перед каждым монитор, клавиатура и телефон. Никаких тумбочек, папок с документами и лотков для бумаг. Из личных вещей только фотография детей Мэри, новый блок для заметок у монитора Сатнама, шарик офисного пластилина где-то между местом Аниты и Сары. Впервые Фэйми заметила, что стол выглядел так, будто за ним никто и не работал. Чистый, даже стерильный. Никакого сравнения с ее рабочим местом – большинством мест. Команда отдела расследований установила недостижимые стандарты порядка.
– Ты же догадываешься, что на это скажут копы? – Это был Сэм. Он стоял рядом и тоже смотрел на пустые стулья.
Фэйми кивнула.
– Решат, что кто-то специально прибрался. Скрыл улики. Помешал следствию.
– Потому что именно так все и выглядит.
Фэйми удалось улыбнуться.
– Тогда нам придется объяснить, что их кабинет всегда был таким. Эти люди были настолько профессиональными.
– И странными, – добавил Сэм.
– И странными, – согласилась Фэйми, чувствуя, что ноги начинают дрожать.
Экран ее сотового загорелся – четыре пропущенных звонка. Фэйми перезвонила дочери, и та сразу взяла трубку:
– Мама?
– Чарли, я…
С другого конца послышался резкий вздох, а затем всхлипывания.
– Я в порядке, Чарли, – сказала Фэйми, прикрывая микрофон в попытке заглушить шум офиса. – Возможно, мы пробудем здесь какое-то время, но я в порядке.
Наконец ее дочь смогла произнести несколько связных слов.
– Мам, слава богу! Меня разбудили, попросили позвонить тебе и не включать новости. Но когда я не смогла дозвониться…
– Прости, Чарли, все началось, как только я пришла на работу. – Она вздохнула. – Но как ты узнала…
– В одном посте на «Фейсбуке» опубликовали список имен. Марта увидела их и догадалась…
– В посте?! – Фэйми была раздражена нарушением протокола. – Ну, это плохо, иначе не скажешь.
Она задумалась, как сильно ей хочется, чтобы Чарли была рядом, и дочь догадалась, что означает эта пауза.
– Я приеду домой, – сказала она. – Часам к четырем.
Реакция Фэйми была инстинктивной и решительной.
– Ни в коем случае, Чарли. Мы не знаем, когда нас отпустят домой, здесь вооруженная полиция. Это не безопасно. – Голос ее был напряженным и срывающимся.
– Мам, ты звучишь испуганно.
Фэйми почувствовала, как снова подступили слезы.
– Может быть. Не отдавала себе отчета, но, похоже, так оно и есть. Сегодня мы потеряли семерых, а может, и больше. Есть чего испугаться.
– Семерых? – Это был скорее вздох, чем артикулированный вопрос.
Фэйми закрыла глаза и покачала головой.
– Мы только что узнали…
– Кто… Ты их знала?
Фэйми подозревала, что не должна была – не имела права – об этом рассказывать. Но Чарли ее дочь, и она хотела с ней поделиться.
– Все из отдела расследований, – прошептала она.
– Мам, мне так жаль.
Чарли знала, что мать подавала заявку на работу в отделе расследований. И помнила, в какой та была ярости, получив отказ.
В повисшей тишине Фэйми ждала вопроса, который волновал всех.
– Кто мог это сделать, мам? – едва слышно спросила Чарли.
– Я понятия не имею. Слушай, мне пора. Я позвоню тебе вечером. – Фэйми сбросила звонок.
Сэм поставил перед ней кофе.
– С сахаром.
Фэйми через силу улыбнулась.
Сэм кивнул на телефон:
– Это так ты успокаиваешь дочь?
– Ага, именно, – сказала Фэйми, делая глоток из пластикового стаканчика. – Впечатлен, да?
– Ну, ты ответила на звонок. Ты жива. На месте Чарли я был бы чертовски счастлив.
– Спасибо за кофе.
– Вторая чашка из еще миллиона, что ждет нас этим явно непростым днем.
Фэйми отписалась отцу, сестре и бывшему мужу.