Поскольку на улицах Хейвен-Парка «Чокнутые» чувствовали себя как дома, я совсем не удивлялся, видя повсюду их граффити. Недоумение вызывали другие образцы настенного творчества. Часто рядом с 4–18 красовались свеженаписанные эмблемы КК — тоже знакомые буквы. Они обозначают «Комптонские калеки». Так называется преступная группировка из южного Лос-Анджелеса, состоящая в основном из афроамериканцев. Мне показалось странным и несколько зловещим, что чернокожие гангстеры из Комптона, городка южнее Хейвен-Парка, начали метить стены на здешней, преимущественно испаноязычной территории.
Что же здесь происходит?
Глава 7
Когда в тот вечер в начале восьмого я подъехал к клубу «Фуэго», там уже было не протолкнуться. Огромная стоянка была заполнена наполовину. На всякий случай я решил не оставлять машину на слабо освещенной парковке, откуда, возможно, потом не выберешься. «Акуру» я поставил напротив стоянки, под уличным фонарем.
Одну сторону трехэтажного клуба занимал большой танцпол, размером с баскетбольную площадку. В другой половине разместился бар, где в основном и кучковались посетители. Из динамиков гремела музыка марьячи. Да уж, врубили так врубили, на всю катушку: от мелодий «Тихуана Брасс оркестра» можно было оглохнуть. Гости, в основном мужчины, громко орали, чтобы собеседники их услышали. От старого коврового покрытия, вытертого за много лет нелегкой службы, несло плесенью. На барной половине столпилось больше ста человек, а клуб все равно казался полупустым, настолько он был огромным. По залу сновали официантки-мексиканки с подносами. У танцпола музыка была не такой громкой; там за столиками расположились счастливцы, которые могли разговаривать, не слишком повышая голос. Сразу было видно, что там собрались люди серьезные.
Я подошел к стойке и взгромоздился на высокий табурет. Здесь пахло острыми мексиканскими закусками, которые подавали к пиву и коктейлям. Заказав себе бокал «Хайнекен», я принялся разглядывать шумную толпу.
На глаза мне попались несколько знакомых еще по ПУЛА, в основном они были в штатском. Одни перекрикивались — иначе расслышать друг друга было просто невозможно. Кое-кто играл в бильярд за столами с изрядно потертым сукном. Завсегдатаи разговаривали в основном на испанском. Разряженные субъекты бандитского вида с наколками беседовали с престарелыми мафиози в дорогих шелковых костюмах, рядом крутились копы в рубашках-поло и ветровках — пришли отдохнуть после смены. Да уж, пестрая смесь!
Надо было найти Алонсо Белла. Я медленно побрел по залу с пивом в руке. В одном конце барной стойки висел большой телевизор с плоским экраном, по нему шел футбольный матч с участием мексиканских команд. У стены лепились отдельные кабинки с диванчиками из кожзаменителя. Когда я проходил мимо одной из них, кто-то схватил меня за плечо:
— Вот ты где! А я тебя ищу, чувак!
Я обернулся и посмотрел в широкую и плоскую, как сковородка, физиономию Алонсо Белла. Он успел переодеться в штатское, из коротких рукавов рубашки выпирали мощные бицепсы.
— Я занял нам столик, иди за мной! — прокричал он мне на ухо.
Он повел меня по залу; несколько раз мы останавливались, и он знакомил меня с людьми, которых я в жизни не видел и подозревал, что вряд ли их запомню. Среди них попадались как гринго, так и мексиканцы.
— Знакомьтесь, Шейн Скалли, — говорил Алонсо. — Вот, хочет устроиться к нам. Шейна только что выгнали из большого зверинца в центре.
Наконец мы добрались до его столика, и он плюхнулся на диванчик. Я скромно присел напротив.
— Мое всегдашнее место! — завопил он. — Когда я здесь, столик никто не занимает!
— Интересно тут у вас! — проорал я в ответ, обведя зал рукой. — И копов ползала!
— Собралась вся утренняя смена, да и дневная вот-вот подтянется! — крикнул он в ответ. — Здесь у нас делаются настоящие дела! Вон тот парень, — он ткнул пальцем в невысокого остролицего мексиканца, — заместитель мэра Карлос Реал. Мы его зовем Реальный Реал. Карлос продаст тебе что угодно — от лицензии на ношение оружия до украденного младенца. Весь в делах, все время крутится… Как и мы все.