Лежа в ожидании сна, я гадал, что за мысли у Эдди на уме и какое отношение они могут иметь к Подручному Мясника. Однако голову ломал я не слишком долго, решив, что скоро все прояснится.
Глава 5
Хорошая погода продержалась весь уик-энд. В субботу я отправился на бейсбольный матч. За лидерство боролись команды «Метс» и «Янки». «Метсы» все еще возглавляли подгруппу, несмотря на то, что их атакующие игроки были слабоваты. «Янки» заметно отставали от них, и не было похоже, что им удастся изменить положение. В тот уик-энд «Метсы» находились в Хьюстоне, где собирались провести три встречи с командой «Астрос». «Янки» же завершали серию игр на своем поле, принимая «Маринеров», и я смог полюбоваться, как Маттинли эффектно провел одиннадцатую партию, сумев у самой линии выбить двух игроков соперника.
Возвращаясь домой, я проехал свою остановку и вышел в Виллидже. Пообедав в итальянском ресторане на Томпсон-стрит, сходил на собрание, а вечером рано лег спать.
В воскресенье заехал к Джимми Фаберу; по кабельному спортивному каналу мы посмотрели игру «Метсов». И хотя Гуден в восьми партиях провел три ошеломляющих удара, «Метсы» все же не смогли обеспечить ему ни одной поперечной пробежки. В решающий момент финальной, девятой партии Джонсон заменил его запасным Мадзил-ли, который быстро выбил мяч.
— Думаю, зря он это сделал, — мягко заметил Джимми.
И действительно, в середине девятой партии второй бейсмен Хьюстона вышел вперед, занял вторую позицию и резким броском мяча через центр выбил игрока соперника.
Мы перекусили в китайском ресторанчике, где Джимми давно хотел побывать, а затем отправились в Рузвельтовскую больницу на собрание. В тот вечер выступала женщина с невыразительным лицом и настолько тихим голосом, что, сидя дальше второго ряда, ее невозможно было расслышать. Я вскоре перестал вслушиваться в ее слова, и мои мысли вернулись к Джейн Кин. Я вспоминал, что она любила ходить на матчи, хотя плохо представляла, в чем заключается суть игры. Однажды она призналась мне, что ей просто нравится следить за спортсменами, подчиняющимися совершенной геометрии игры.
Как-то раз я взял ее с собой на бокс, но восторга от схватки она не испытала. Джейн сказала, что зрелище показалось ей утомительным. А вот хоккей ей понравился. До того, как мы вместе пошли на матч, она никогда не интересовалась этой игрой, а в конечном счете увлеклась ею даже больше меня.
Я обрадовался, когда собрание наконец-то закончилось, и сразу же отправился домой: у меня не было настроения толкаться среди людей.
В понедельник утром я немного подзаработал. Несколько месяцев назад одна женщина из группы, собиравшейся в соборе, вместе со своим приятелем въехала в квартиру в Риго-Парке. Ее приятель тоже пытался стать трезвенником, но часто срывался, то уходя, то возвращаясь в общество «Анонимные алкоголики». Вскоре после переезда, как только они завели общее хозяйство, он снова запил. Но прошло шесть или восемь недель, пока она, получив пару хороших взбучек, окончательно не убедилась в том, что не стоит упорствовать в стремлении сохранить эту связь. Решив расстаться с парнем, она вернулась в город.
В квартире женщина оставила кое-какие вещи, а теперь боялась одна идти за ними. Она поинтересовалась, сколько бы я взял за то, чтобы съездить туда вместе с ней.
Я ответил, что сделаю это даром.
— Нет, думаю, я все-таки должна буду вам заплатить, — возразила она. — Ведь это не просто дружеская услуга. Тот сукин сын, мой бывший приятель, налакавшись, становится драчлив. Вот почему я хочу приехать к нему со спутником, который сможет профессионально дать ему отпор. Ваши услуги мне вполне по карману. Зная, что заплачу вам, я не буду чувствовать себя неловко.
Она договорилась с таксистом по имени Джек Одегаард, что тот отвезет нас туда и обратно. Я встречал на собраниях этого водителя, но фамилию его узнал, только увидев наклеенную на бардачок лицензию.
Женщину звали Розалинда Клайн. В тот вечер ее приятель — Винс Бролью совсем не напоминал агрессивного дебошира. Пока Розалинда паковала чемоданы и набивала хозяйственные сумки, он что-то бормотал себе под нос, не выпуская из рук бутылку с длинным горлышком. Когда мы пришли, он смотрел по телеку спортивные состязания и, то и дело нажимая на кнопки пульта, перескакивал с канала на канал. По всей квартире были разбросаны коробки с недоеденной пиццей из «Домино» и бумажные пакеты. Похоже, в них он приносил себе еду из китайских ресторанчиков. По углам валялись скомканные пачки из-под сигарет; кругом стояли переполненные пепельницы.
Неожиданно он спросил:
— Так ты — моя замена? Ее новый друг?
— Нет, просто меня попросили один раз помочь.
Он расхохотался:
— Ну надо же! Мы все в одном положении! Приглашены всего на один раз!
Через несколько минут, не отводя глаз от экрана, он снова произнес:
— Эти женщины...
— Ты о чем?
— Не заводи они себе любовников, не было бы у них хлопот.
Я ничего не ответил, и он повернулся в мою сторону, пытаясь уловить выражение моего лица.
— Конечно, мое замечание можно истолковать как проявление мужского шовинизма, — сказал он, напирая на слово «истолковать». Видно, именно это понятие повернуло ход его мыслей в другую сторону. — Истолкован... — произнес он задумчиво. — Я истолкован, татуирован, оплеван... Видишь, моя проблема в том, что однажды я был ложно истолкован. Как тебе эта проблема?