Едва отъехав от автомобильной стоянки, Викрам потянулся за мобильным телефоном.
– Алло?
Услышав знакомый голос, он улыбнулся и сказал:
– Привет. Это я.
– Ты где?
– Я ушел пораньше и еду домой. Ты сможешь со мной встретиться?
– Мне надо в музей.
– Ну пожалуйста…
Она весело фыркнула и после короткой паузы бросила:
– О'кей. Скоро увидимся.
Проехав через расположенный неподалеку от Джексона городок Вильсон, Викрам стал подниматься в гору по довольно крутому серпантину. Его дом находился в самом конце дороги, вдали от людей. Он стоял в окружении широкохвойных сосен, и от него открывался величественный вид. Оставив машину перед домом, Викрам зажег камин и открыл бутылку калифорнийского вина с логотипом виноградников Джозефа Фелпса. Черил говорила, что это ее любимый напиток. Мартель же всегда настаивал на французских винах. Вскоре он услышал звук мотора ее «мерседеса» и с бьющимся сердцем пошел открывать дверь. Переступив через порог, она обвила руками его шею и поцеловала – долго и страстно.
– Пока не надо, дорогая, – сказал он, отводя ее руки.
– Это почему же? – сдвинув брови, поинтересовалась она.
– Меня кое-что сильно тревожит.
– Надеюсь, не этот треклятый фонд? – сердито спросила Черил.
– Да, частично.
– Викрам! Я слышала это много раз. Или ты немедленно раздеваешься, или я удаляюсь, – с издевкой, но в то же время достаточно серьезно произнесла она.
Бутылка была открыта. В камине пылал огонь. Перед ним стояла Черил. Немыслимый груз дневных забот каким-то непостижимым образом вдруг свалился с его плеч. Викрам улыбнулся, притянул ее к себе, запустил руку под топик и погладил шелковую кожу спины.
– Вначале разденься ты, – дрожа всем телом, прошептал он.
Полчаса спустя они, обнаженные, лежали перед камином. Бутылка была наполовину пуста.
– Ты очень напряжен, дорогой, – сказала Черил.
– Мне необходимо с тобой поговорить, – ответил он.
– О, – приподнявшись на локте, протянула она. – Звучит весьма серьезно. – И о чем же?
– О фонде «Тетон».
– Фонд «Тетон»! Никто никогда не говорит со мной о фонде «Тетон». Я слишком тупа, чтобы понять, что это такое, хотя и помогла его создать.
– Ты же знаешь, что я о тебе так не думаю, – ответил Викрам.
Черил улыбнулась, поцеловала его в щеку и сказала:
– Да, знаю. Говори. Меня снедает любопытство.
– Все выглядит очень скверно, – вздохнул он. – Думаю, что Жан-Люк не рассказывал тебе о фонде отчасти потому, что опасался твоей реакции. Боялся, что тебе это не понравится.
– Тогда расскажи ты.
Викрам говорил мягко, без нажима. Он поведал ей о том огромном риске, на который шел Мартель, проводя свои операции, рассказал, что фонд стоял на грани катастрофы в прошлом году, когда Мартель поставил на кон все против евро, и что сейчас над ним нависла еще более серьезная угроза. Он рассказал ей о весьма выгодной для фонда смерти Дженнифер Тан, о Перумале, о связи Мартеля с Бодинчуком и о том, какую истинную цель преследовал ее супруг, приглашая Кальдера в горы.
Черил внимательно слушала, уперев подбородок в согнутые колени и не сводя глаз с Викрама.
Закончив, он стал ждать ее реакции. Она долго молчала, а затем спросила:
– Ты хочешь сказать, что Жан-Люк убийца?
Викрам в ответ молча кивнул.
– И ты ждешь, что я тебе поверю?
Викрам кивнул еще раз.
Черил притянула колени к груди и прикусила нижнюю губу. Ее щеки слегка порозовели. Это был цвет гнева. Через секунду она начала раскачиваться взад и вперед.
Викрам протянул руку, чтобы прикоснуться к ее бедру. Но Черил ее довольно резко оттолкнула.
– Все это очень трудно воспринять, – проговорил Викрам.
– Еще бы… – пробормотала Черил. Она смотрела прямо на него, и ее глаза наполнялись слезами. – Ты знаешь, что в этом самое скверное?
– Что?
– То, что ты был с ним заодно.
– Знаю, – вздохнул Викрам. – Здесь нечем гордиться. Мне очень стыдно.
– Ты не должен был так поступать! – По ее щеке скатилась слеза. – О, Викрам!
В ее голосе проскользнули презрительные нотки. Однако в нем прозвучала боль.
– Я хочу кое-что прояснить, Черил. Если я обращусь в полицию и фонд «Тетон» вылетит в трубу, меня ждут серьезные неприятности. Очень серьезные. Я потеряю все сбережения. Я инвестировал в «Тетон» все свои средства и даже больше. Для того чтобы инвестировать как можно больше, я залез в долги. Этот дом заложен. Но дело не только в деньгах. Дело в том, что, работая здесь, я был вынужден нарушать законы, и если фонд «Тетон» пойдет на дно, то он утащит с собой множество людей. Одним из них буду я.
Черил внимательно слушала. Викрам прикоснулся к ее щеке и продолжил:
– Я все это выдержу. Но только в том случае, если буду знать, что ты остаешься со мной. Я понимаю, что это совершенно нелепая просьба. Если найдешь себе хорошего адвоката, то сможешь выйти из передряги в полном порядке, поэтому с какой стати ты должна быть привязана ко мне? Ты права – я оставался рядом с ним слишком долго. И за то, чтобы отойти от него, приходится платить. Я готов платить любую цену, но не смогу потерять тебя. Этого я не выдержу.
– Дорогой, меня ты не потеряешь, – обняв его за шею, сказала Черил. – Делай то, что должен делать, и ты никогда меня не потеряешь. Я виновата не менее, чем ты. Последние восемь лет я ощущала на себе весь гнет его чудовищного эго. Мне не нужны деньги. Правда не нужны. Мне нужен ты.
Викрам улыбнулся. Впервые за долгое время, а возможно, и впервые в жизни, он осознал, кто он такой и чего по-настоящему хочет. И то, чего он больше всего желал, находилось перед ним.
Больничная кровать была великолепной. Когда Кальдера доставили в госпиталь, доктора, осмотрев его голову, руки и ноги, провели небольшой консилиум по поводу обморожения и гипотермии. Кто-то говорил ему о страховке и убеждал заполнить какие-то бланки. Кальдер рассказал им о своей спине, и его немедленно потащили на рентген и лишь после этого они позволили ему уснуть.
Сладостный сон!
Проснувшись, он увидел весьма привлекательную женщину. Женщина улыбалась.
Он не сразу ее узнал, а узнав, воскликнул:
– Сэнди!
Ее улыбка стала шире, в голубых глазах зажегся огонек.
– Что ты здесь делаешь?! – воскликнул он.
– Я же говорила тебе о намерении покататься на лыжах. Говорят, что в Джексоне самые лучшие склоны, и я решила проверить, насколько это соответствует истине.
– Ты сделала прекрасный выбор. Во всей стране нет места, где можно было бы так хорошо отдохнуть и расслабиться. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на меня. Когда ты прибыла?
– Вчера вечером я взяла номер в твоем отеле. Они мне сказали, что ты потерялся в горах, и я, естественно, немного встревожилась. Потом они тебя нашли, и я явилась сюда. Ты уснул как раз перед моим приходом.
– Прошу меня простить за столь вопиющую невежливость, – сказал Кальдер. – Я очень рад, что ты здесь.
– Ты сказал, что не нуждаешься в помощи, но мне почему-то кажется, что это именно то, что тебе сейчас нужно. Как тебя угораздило пропасть в горах?
– Тебе следует обратиться с этим вопросом к месье Мартелю. Однако, проявляя столь свойственный мне здравый смысл, я советую тебе этого не делать.
– Коль скоро ты упомянул о Мартеле, сообщаю: примерно час назад тебе нанесла визит его супруга. Она оставила вот это.
Сэнди взяла в руки вазу, которой восхищался Кальдер, находясь на ранчо. Ваза была тщательно упакована в пористый пластик.
– Мне показалось, что дама очень сердится на мужа за то, что тот бросил тебя одного в горах.
– У нее есть на то основания.
Открылась дверь, и в палату вошла женщина, в которой Кальдер смутно узнал одного из докторов, донимавших его утром.
– О, вы проснулись! Как чувствуете себя?
– Полагаю, что лучше, нежели с утра, – ответил Кальдер. – Но усталость пока не прошла. Спина немного болит, однако ноги значительно лучше.
– А голова?