– Один надежный человек, – ответил он.
Перумаль страшно разволновался. Вначале он обхватил голову руками, а затем, глядя Кальдеру в глаза, твердо произнес:
– Я ничего об этом не знаю. Мне неизвестно, кто убил Джен, но это определенно не я. Вполне возможно, что кто-то хочет меня подставить. Ведь покойника подставить нетрудно. Не так ли?
Кальдер покосился на Сэнди, продолжавшую испепелять индуса презрительным взглядом.
– Скажи, может ли Карр-Джонс иметь отношение к убийству?
– Я много думал об этом, – ответил Перумаль. – Он прекрасно знал, что происходит, но закрывал на все глаза. Он без труда мог свалить на меня вину за фальсификацию перерасчета. Но Джастин предпочел не задавать мне трудных вопросов. И чем больше я думал о гибели Джен, тем больше подозревал Викрама или Мартеля. По-моему, они, а не Карр-Джонс, организовали это убийство.
– Ты сможешь рассказать другим то, что рассказал нам? – спросил Кальдер.
– И принять за это смерть? – Перумаль бросил полный ярости взгляд на Сэнди и добавил: – Или оказаться за решеткой за преступление, которого не совершал?
– Если ты действительно не убивал Джен, то это станет для тебя шансом доказать свою невиновность, – отозвался Кальдер.
Перумаль посмотрел на него, а затем, переведя взгляд на Сэнди, покачал головой. Кальдер не сразу вспомнил, что таким образом индусы выражают согласие. Но Перумаль подтвердил:
– О'кей, я все расскажу.
– Спасибо, – улыбнулся в первый раз Кальдер. – Огромное спасибо.
– Вы знаете, что в понедельник фонду «Тетон» придет конец? – спросил Перумаль.
– В понедельник? В последний день месяца?
– Верно. Двадцать восьмого февраля. Я скопировал на дискету модель, которую использовал при ревальвации облигаций «ДЖАСТИС», и следил за движением японского рынка. С учетом уровня, на котором сейчас находится индекс «Никкей», оценки будут очень низкими.
– Насколько низкими?
– По моей оценке, снижение составит тридцать пунктов.
– И сколько же это будет в денежном выражении?
– Два миллиарда долларов.
– Великий Боже! Это же шестьсот миллионов!
– Абсолютно верно. «Блумфилд-Вайс» кредитовал фонд «Тетон» для покупки этих облигаций. Если стоимость коллатераля сократится на шестьсот миллионов, то для обеспечения займа «Блумфилд-Вайс» потребует восемьдесят процентов от этой суммы. – Перумаль подумал пару секунд и закончил: – Что составит четыреста восемьдесят миллионов баксов.
– И ты полагаешь, что у Мартеля таких денег нет?
– Абсолютно в этом уверен. Индекс «Никкей» за последнюю неделю немного подрос, и это чуть-чуть снимает нагрузку. Но не пятьсот же миллионов.
– Выходит, фонду «Тетон» крышка, – вставила Сэнди.
– И это еще не все, – продолжил Перумаль. – Как только люди поймут, что Мартель летит под откос, они, давя друг друга, начнут избавляться от японских активов раньше, чем он. Фонд «Тетон» должен закрыть очень большую позицию. На бирже «Никкей» начнется паника. Это будет настоящая кровавая баня, брокеры потеряют серьезные деньги, паника перекинется на другие площадки. Одним словом, мы можем стать свидетелями глобальной катастрофы.
– В том, что он говорит, есть какой-нибудь смысл? – с недоверием глядя на Перумаля, спросила у Кальдера Сэнди.
– Да, – задумчиво ответил Кальдер. – И очень большой.
Такси все еще ожидало их около дома, и они попросили водителя доставить их в отель аэропорта. Первый рейс, которым они могли добраться до Джексон-Холл, был только утром.
– Он врет, – заявила Сэнди, опускаясь на заднее сиденье.
– Возможно.
– Что значит – возможно? Он знает, кто такой Бодинчук, поскольку направил ему е-мейл. Боже, этот тип – один из тех, кто устроил убийство Джен!
– Не исключено, что он прав, – спокойно ответил Кальдер. – Кто-то мог его действительно подставить. Е-мейл несложно сфальсифицировать.
– Да, конечно. Кто-то случайно влез в его компьютер и наткнулся на фальшивку.
– Я не верю, что Перумаль может иметь отношение вообще к какому-либо убийству.
– Он неглупый парень и жутко хитрый. Посмотри, как он обвел всех вокруг пальца, инсценировав свою гибель. Он даже жене ничего не сказал!
– Если он такой умный, как ты утверждаешь, то почему оставил такую серьезную улику в компьютере?
– Мы все совершаем ошибки, – трясясь от ярости, прошипела Сэнди.
– По крайней мере он готов дать показания.
– Если мы его сумеем найти. Завтра он отправится к очередной сестре. В Австралию.
– А я думаю, что он все расскажет.
Сэнди уставилась в окно, и Кальдер понял, что она вне себя от злости. Она злилась на него и на человека, который, по ее мнению, убил Джен.
– Ну и что мы теперь предпримем? – наконец спросила она. – Думаю, нам следует обратиться в полицию и потребовать ареста Перумаля, сославшись на компрометирующий его е-мейл.
– Боюсь, что мы этого не сделаем. Не будем мы также обращаться за помощью и к шерифу округа Тетон.
– Если мы это сделаем, то они просто линчуют твоего Перумаля, – сказала Сэнди. – Люди шерифа будут в ярости, узнав, что он был жив, в то время как они несколько дней мерзли в горах, протыкая щупами снег.
– Думаю, стоит еще раз связаться с детективом Невилл, – задумчиво произнес Кальдер. – Я ей скажу, что нераскрытым остается лишь одно убийство. Возможно, мне удастся убедить Перумаля слетать в Лондон, чтобы побеседовать с ней.
– К тому времени он смоется, – упиралась Сэнди. – Кроме того, в понедельник здесь все полетит в тартарары.
– Да, это будет красочное зрелище.
– Может быть, тебе стоит позвонить в «Блумфилд-Вайс»?
– И предупредить?
– Они могли бы воспользоваться твоей информацией.
– Я думал об этом, – со вздохом произнес Кальдер. – Но мне почему-то кажется, что я ничего им не должен.
– Но это же создаст здоровенную прореху во всей финансовой системе.
– Финансовая система того заслужила. Я занимаюсь расследованием, чтобы найти убийц Джен и заставить их заплатить по счету. Спасать задницу «Блумфилд-Вайс» в мои планы не входит.
– О'кей! – Сэнди вскинула брови.
– Что?
– Я сказала «о'кей», – произнесла она подчеркнуто нейтральным тоном.
Оказавшись в гостинице аэропорта, они зарегистрировались в разных номерах. Кальдера очень удивляло то раздражение, которое он почему-то испытывал. Мысли о Сэнди не оставляли его в покое. Он привык видеть в ней хорошую помощницу, и критические высказывания девушки его больно жалили. Он набрал номер ее комнаты.
– Как насчет того, чтобы принять пивка в баре?
– Не знаю. Я очень устала. Думаю, мне лучше отдохнуть в номере.
– А что, если я внесу в картину какое-то разнообразие? Обращусь в полицию, например?
– Ну хорошо, – после непродолжительной паузы согласилась Сэнди. – Встретимся внизу через десять минут.
Посетителей в баре не было, а пивной ассортимент оказался крайне ограниченным. Кальдер сделал все, что мог.
Вскоре к нему присоединилась Сэнди.
– А это что такое? – спросила она, беря в руки бутылку. – «Кленовый лист»? «Слюна лося», похоже, была покруче.
– Что может быть более канадским, чем кленовый лист?
– Мда… – протянула Сэнди, но пива все же попробовала.
За окном стоял ясный день, однако в отеле было сумеречно, и представление о времени стиралось.
– Прости меня, – подняв голову, сказала девушка.
– Все в порядке, – ответил Кальдер.
– Но я все равно не доверяю Перумалю.
– Знаю.
– И кроме того, продолжаю думать, что тебе следует позвонить в «Блумфилд-Вайс».
Кальдер в ответ покачал головой.
– У них есть возможность привлечь внимание властей, – продолжала Сэнди. – Если Перумаль прав, то проблемы возникнут не только у фонда «Тетон». Серьезно пострадает «Блумфилд-Вайс», а на японской бирже начнется паника.
– Вполне возможно.
– Это будет всем паникам паника.
– Ну и хорошо.
– Перестань, Алекс. Ты же так не думаешь. Подобные финансовые кризисы грозят бедой фирмам, правительствам, рабочим, развивающимся странам. Одним словом, страдают все.