(В то время мне и в голову не приходило, что Петэна и Вейгана позднее обвинят в «коллаборационизме» с немцами и объявят предателями своей страны. Какой же горький конец карьеры для столь прославленных армейских командиров!)
На обратном пути в гостинцу полковник сказал мне:
– Британцев в городе нет, но есть десятки тысяч французских солдат, которых призвали сложить оружие. Все ли они подчинились приказу, я не знаю. Мы прочесываем город.
У меня внутри появилось какое-то трудно поддающееся определению чувство, и я задумался, а не слишком ли много мы взяли на себя с нашим маленьким подразделением связи. У меня было ощущение, как будто я угодил в пчелиный улей. Мы договорились с полковником, что «на работу» завтра утром я пойду вместе с ним.
По прибытии в гостиницу я проверил посты. Множество французов, включая и безоружных солдат, толпилось вокруг наших бронемашин, бросая на них взгляды – кто злобные, кто любопытные.
Ужин накрыли на террасе отеля. Тут нам тоже довелось поймать на себе немало враждебных взглядов постояльцев гостиницы. Я чувствовал себя немного не в своей тарелке. Конечно, было приятно сидеть на террасе. Был теплый вечерок. В гавани находился пассажирский пароход под флагом невоюющей страны. Ввиду его международного статуса я ничего не мог с ним поделать, хотя и знал о том, что на него погрузились многие французы.
Вечером по рации я доложил Роммелю о том, что все в порядке, и ввел его в курс событий. Он же сообщил мне, что армейское командование дало добро на нашу миссию. У меня отлегло от сердца.
На следующее утро полковник, как мы и договаривались, заехал за мной, и мы отправились в штаб, где уже ждали журналисты и официальные представители муниципалитета. Чиновник обратился ко мне:
– Mon Capitaine, уже отданы распоряжения о том, что никто не может покинуть город и ехать на север. Разоружение продолжается и сегодня будет завершено.
Затем журналисты пожелали услышать от меня:
– Когда будет начинаться «couvre feu» – комендантский час? Мы полагаем, в десять? За городом есть топливный склад, где хранится около 60 000 тонн горючего. Он под постоянной охраной. Некоторым беженцам срочно нужно ехать на север, особенно в Париж. Следовательно, им необходимо получить от вас «laissez-passer» – документы на право беспрепятственного проезда – и наряды на выделение им горючего со склада. Врачам и снабженцам тоже потребуются «laissez-passer».
Мне приходилось принимать куда больше решений, чем я ожидал, причем самых разнообразных – о многих вопросах я и не подозревал, когда принимал на себя обязанности.
Я реагировал быстро и «дал им знать» следующее:
– Начало «кувр-фё» – комендантского часа – в десять. Не возражаю, – в конце концов, стояла середина лета и темнело поздно. – К завтрашнему утру мне понадобится печать, чтобы ставить ее на разрешения на горючее и на «лессе-пассе». К тому времени я смогу уведомить вас о том, какими дорогами можно будет пользоваться, не осложняя передвижения наших войск.
– Предоставьте мне список докторов и поставщиков всего необходимого – тех, кому, как вы сочтете нужным, понадобятся все соответствующие документы для осуществления их деятельности.
– Я буду находиться тут с восьми часов утра и рассчитываю на вашу поддержку.
Автомобильное движение почти прекратилось, однако некоторые солдаты, по всей видимости, бойко торговали казенным армейским топливом из-под полы. На данном этапе, однако, меня это не беспокоило.
Мне хотелось выяснить у Роммеля или у командования армии, какими дорогами нельзя будет пользоваться гражданским. Ночью из дивизии мне сообщили о некоторых дорогах на север, которые будут открыты.
Когда я вернулся в гостиницу, мне дали специальное издание местной газеты, в котором сообщалось о моих задачах, месте расположения моего рабочего кабинета и времени вступления в действие комендантского часа.
После того как я вновь поужинал на террасе, капитан нейтрального судна явился ко мне и спросил, может ли он выйти в море. Вновь передо мной оказалась проблема, разрешить которую представлялось возможным только дипломатическим путем или же через командование армии. Я спросил соответствующих инструкций и получил ответ: «Корабль должен оставаться в порту города Бордо до его (порта) передачи в наше распоряжение. Дальнейшие приказы получите позднее».
Поскольку капитану все равно пришлось оставаться в гавани, он на следующий день пригласил меня на борт своего судна, посидеть в офицерской столовой, точно в мирные времена, выпить виски, вкус которого я давно забыл. Меня ожидали приятные перемены.