По обеим сторонам Московского шоссе танковые части выходили на исходные позиции для броска к Вязьме. Преодолевая отчаянное противодействие, наши войска охватили город с севера и с юга, а затем захлопнули крышку «котла», взяв под контроль восточную окраину[44]. Потери у обеих сторон были тяжелые. Мой преданный Бек тоже получил ранение. К счастью, легкое, однако такое, за которое мог получить нашивку.
Вновь зачищать «котел» предстояло пехоте, которая медленно и тяжело тащилась за нами своим ходом. Танковые части обеспечивали прикрытие с востока. Разведывательные формирования были брошены на восток и на северо-восток. Всюду мы сталкивались с усилившимся противодействием. Но теперь Москва находилась «почти рядом».
После зачистки Вяземского «котла» мы задались вопросом: каким образом удается Сталину сколачивать все новые и новые дивизии, если в плен, по нашим подсчетам, попал как минимум миллион русских солдат, если не больше? И откуда берутся тысячи танков и орудий? Один пленный русский офицер показал, что Сталин осуществил молниеносную переброску промышленных предприятий, сконцентрированных вокруг Москвы и далее южнее на берегах Волги, на восток вплоть до Урала. Невероятное достижение тыловиков.
Наш план овладеть Москвой оставался неизменным. Падение Москвы, сердца огромной русской империи, должно было непременно произвести глубокое морально-психологическое воздействие на волю русского народа и боевой дух армии противника.
Пока на севере шло окружение Ленинграда, на южном участке разворачивалось наступление по широкому фронту на Харьков и Крым, наш танковый корпус[45] должен был пробиваться вперед на северо-восток в район между Москвой и Калинином, городом на Верхней Волге, с целью форсировать канал Москва – Волга и ударить на Москву с севера.
Уже давно наступила осень, когда нам удалось наконец, преодолевая ужасное бездорожье и подавляя отчаянное сопротивление противника, выйти к Волоколамску, городу примерно в 100 километрах от Москвы. Здешняя местность сама служила естественными укреплениями, позиции на которых и заняли успевшие хорошо окопаться русские. Вновь наступила пауза – приходилось ждать доставки на передовую боеприпасов и топлива. В оба моих батальона прибыли пополнения. Молодежи приходилось приспосабливаться к суровому фронтовому быту. Все, что они слышали о войне дома, были трескучие фразы вроде «невероятный бросок вперед» или «в самом ближайшем будущем Россия будет разгромлена».
Тем временем наступил октябрь, и мы изготовились к новой атаке, прорвали русскую оборону в районе Волоколамска и выдвинулись к Клину, небольшому городу на стратегически важном шоссе Москва – Калинин – Ленинград. После ожесточенных боев мы овладели Клином, что означало – Москва оказалась отрезанной от Ленинграда[46]. Другая танковая дивизия вышла к Калинину и захватила его. Тем временем подтянулась пехота и обеспечила охрану важных линий коммуникации.
Когда мы находились немного восточнее Клина, километрах в 50 от канала Москва – Волга, меня вызвали в дивизию.
– Люк, сосредоточьте перед рассветом силы обоих батальонов[47] и попытайтесь овладеть мостом через канал в районе Яхромы. Захватите его целым. Если удастся, создайте береговой плацдарм (предмостное укрепление) на восточной стороне и дожидайтесь подхода основных сил дивизии. Есть основания ожидать массированного контрнаступления. Зима на подходе. Нам необходимо достигнуть целей до ее наступления.
Дивизионный адъютант отвел меня в сторону:
– Люк, строго между нами. Роммель добивается вашего перевода в Северную Африку на должность командира 3-го моторизованного разведывательного батальона. Уже и приказ подготовлен. Но генерал не хочет отпускать вас сейчас. Он намерен положить приказ под сукно и ничего не говорить вам. Я же хотел, чтобы вы знали.
Сообщение озадачило меня. Выходит, Роммелю нужен именно я? Думается, в так называемом «офицерском резерве» дома хватает командиров. Поменять Москву на Триполи – заманчивая перспектива. Однако пока все было неофициально. Зато необходимо было сделать одну вполне реальную вещь – атаковать, атаковать решительно и напористо.
На следующее утро мы сосредоточились еще до рассвета. По утрам бывало уже очень холодно. С притушенными фарами, света от которых хватало лишь на то, чтобы рассмотреть впереди идущего, мы нащупывали путь по проселкам. Вскоре после восхода мы достигли канала. На восточном берегу стоял маленький городок Яхрома. Мы не видели и не слышали противника. Передовые дозоры увидели, что мост цел, и тут же помчались по нему на восточную сторону. Вдруг из города начали стрелять – стрелять хаотично, наугад, а потом послышались звуки двигателей удаляющейся техники. Я последовал за авангардом с обоими батальонами и занял город, только что брошенный русскими[48].
44
Наступление 3-й танковой группы генерал-полковника Германа Гота на Вязьму началось 2 октября 1941 г., причем немцы сравнительно легко прорвали позиции 30-й советской армии генерал-майора В. А. Хоменко, но к вечеру 3 октября встретили упорное сопротивление со стороны оперативной группы генерал-лейтенанта И. В. Болдина, организовавшей оборону юго-западнее населенного пункта Холм-Жирковский. Тем не менее 4 октября 6-я танковая дивизия генерал-майора Франца Ландграфа и 7-я танковая дивизия генерал-майора барона Ханса фон Функа, выдвинувшиеся к Холму-Жирковскому из района южнее Новоселок, форсировали Днепр в его верхнем течении, а затем повернули на Вязьму. Продолжая свой бросок, 7-я танковая дивизия уже 6 октября вышла на автостраду в тылу противника, слишком поздно начавшего отход на восточный берег Днепра. На следующий день она соединилась у Вязьмы с наступавшей на этот город с юга 10-й танковой дивизией генерал-майора Вольфганга Фишера (из состава 4-й танковой группы генерал-полковника Эриха Хёпнера), благодаря чему был замкнут фронт окружения советских войск в Вяземском «котле» (
45
Имеется в виду 56-й моторизованный армейский корпус генерала танковых войск Фердинанда Шааля (из 3-й танковой группы, переименованной с 1 января 1942 г. в 3-ю танковую армию). Автор ошибается, называя его танковым, поскольку тот получил это наименование только 1 марта 1942 г. Перейдя во второй половине сентября 1941 г. из группы армий «Север» в группу армий «Центр», штаб 56-го моторизованного корпуса получил в свое подчинение 6-ю и 7-ю танковые и 129-ю пехотную дивизии (последнюю позже заменила 14-я моторизованная пехотная дивизия). Ранее 7-я танковая дивизия некоторое время входила в 8-й армейский корпус генерала артиллерии Вальтера Хайтца (из 9-й армии генерал-полковника Адольфа Штрауса, в тыловой район которой дивизию Функа вывели еще во второй половине августа 1941 г., когда ее прежний корпус, 39-й моторизованный, был направлен в группу армий «Север»). Именно в составе 56-го корпуса она участвовала в наступательных операциях октября – ноября 1941 г. и оборонительных боях зимы 1941/42 г. (
46
7-я танковая дивизия и боевая группа «Зиры» (из 14-й моторизованной пехотной дивизии) захватили Клин 23 ноября 1941 г. (в 16.00) (
47
Речь идет о 7-м мотоциклетно-стрелковом и 37-м разведывательном батальонах (